ум не терпит неволи
Ум не терпит неволи
Только сокровища ума действительны. Ими можно делиться, ничего не теряя; они даже умножаются, когда ими делятся. Демокрит
Ум везде одинаков: у умных людей есть одни общие признаки, как и у всех дураков, несмотря на различие наций, одежд, языка, религий, даже взгляда на жизнь. Иван Гончаров
Ум должен не ограничивать, а дополнять добродетель. Люк де Клапье де Вовенарг
Ум заключается не только в знании, но и в умении прилагать знание на деле. Аристотель
Ум не замещает знания. Люк де Клапье де Вовенарг
Ум не терпит неволи. Дмитрий Писарев
Ум ценится дорого, когда дешевеет сила. Василий Ключевский
Умение ставить разумные вопросы уже есть важный и необходимый признак ума и проницательности. Иммануил Кант
Умные всегда с большим подозрением взирали и на ангелов, и на демонов толпы. Томас Маколей
Умные люди – лучшая энциклопедия. Иоганн Вольфганг Гете
Умный человек найдет выход из любого сложного положения. Мудрый в этом положении не окажется. Жан-Поль Рихтер
Умный человек скучает там, где большая часть людей находит удовольствие. Шарль Дюкло
Умный человек создает больше возможностей, чем находит. Фрэнсис Бэкон
Глупость
Больной выздоровеет, пьяный протрезвится, черноволосый – поседеет, но глупец останется глупцом.
В истории человечества глупость имеет самые древние традиции. Вильгельм Швебель
В любом нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек. Жан де Лабрюйер
Всё знают и всё понимают только дураки и шарлатаны. Антон Чехов
Все мои усилия сводились к тому, чтобы убавить у людей глупости и прибавить им честности. Вольтер
Все ограниченные люди стремятся постоянно опозорить людей основательного ума. Гельвеций
Всегда глупым не бывает никто, иногда – бывает каждый. Герберт Уэллс
Вся разница между умным и глупым в одном: первый всегда подумает и редко скажет, второй всегда скажет и никогда не подумает. Василий Ключевский
Всякий раз, когда человек допускает глупость, он делает это из самых благородных побуждений. Оскар Уайльд
Глуп тот, кто недоволен тем, что происходит по законам природы. Эпиктет
Глупец всегда убежден, что никто ловчей его не проведет умного человека. Люк де Клапье де Вовенарг
Глупец терпит неудачу из-за того, что сложное кажется ему простым, а умный потому, что простое видится ему сложным. Джон Чертон Коллинз
Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование, мудрец же только избегает горя. Артур Шопенгауэр
Глупому человеку лучше всего молчать. Но если бы он знал это, он бы не был глупым человеком. Саади
Глупость – дар Божий, но не следует злоупотреблять этим даром. Отто фон Бисмарк
Глупость и мудрость с такой же легкостью передаются, как и заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей. Уильям Шекспир
Глупость и тщеславие – неразлучные друзья. Пьер Бомарше
Глупость – из качеств людских самое худшее. Феогнид
Глупость не всегда делает человека злым, но злоба всегда делает человека глупым. Франсуаза Саган
Глупость не могли победить даже боги. Фридрих Шиллер
Глупцы готовы пожертвовать всем на свете ради двух приобретений: счастья и свободы, но бывают наказаны тем, что добиваются своего; и оказывается, что испытывать счастье у них нет способностей, а что делать со свободой, они понятия не имеют. Бернард Шоу
Глупые люди большей частью бывают злы по той же причине, почему бывают злы уроды и вообще безобразные люди. Артур Шопенгауэр
Глупые люди могут иной раз проявить ум, но к здравому суждению они неспособны. Франсуа де Ларошфуко
Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком. Василий Ключевский
Дурак, занимающий высокий пост, подобен человеку на вершине горы: все ему кажутся маленькими, а всем остальным кажется маленьким он сам.
Дурак вовек не может снесть,
Что он таков, каков он есть!
Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку. Эдвард Булвер-Литтон
Дурацкий колпак мозгов не портит. Уильям Шекспир
Если бы глупец боялся сказать глупость, он уже не был бы глупцом. Жан де Лабрюйер
Если ты не желаешь видеть дураков, прежде всего разбей свое зеркало. Франсуа Рабле
Если человек дурак, то это надолго. Вольтер
Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет вселенной я не уверен. Альберт Эйнштейн
Жизнь глупца – хуже смерти. Ветхий Завет, Иис. Сир. 22, 12
Из всех воров дураки самые вредные: они одновременно похищают у нас время и настроение. Иоганн Вольфганг Гете
Каждый из нас бывает дураком по крайней мере пять минут в день; мудрость заключается в том, чтобы не превысить лимит. Элберт Хаббард
Каждый человек может заблуждаться, но упорствовать в заблуждении может только глупец. Цицерон
Как только дурак похвалит нас – он уже не кажется нам таким глупым. Франсуа де Ларошфуко
Как часто люди пользуются своим умом для совершения глупостей! Франсуа де Ларошфуко
Количество глупостей, совершаемых по велению рассудка, гораздо больше, чем количество глупостей, совершаемых по глупости. Чарлз Чаплин
Кто глуп и понял это, тот уже не глуп. Публилий Сир
Лучше немного безумия, чем тьма глупости. Мишель де Монтень
Лучше помалкивать и казаться дураком, чем открыть рот и окончательно развеять сомнения. Марк Твен
Лучший способ доказать глупому, что он не прав, – предоставить ему свободу действий. Джош Биллингс
Люди кажутся друг другу глупыми преимущественно оттого, что хотят казаться умнее. Лев Толстой
Меня огорчает мысль, что для гения существуют границы. А для глупости нет. Александр Дюма-сын
Многоречие свойственно человеческому скудоумию. Александр
Ум не терпит неволи
Поездка в Город Детства
У каждого человека, наверное, есть один, самый любимый и самый счастливый, всю жизнь повторяющийся сон. Его невозможно вызвать, упросить, чтобы пришел; он приходит сам, когда захочет. Он может исчезнуть и на целые годы, но потом обязательно вернется и щедро одарит вас той же радостью.
Есть такой сон и у меня: мне снится город детства — Углич, куда мать увезла сестру и меня из Петрограда в 1918 году и где прожили мы почти два с половиной года, пока отец далеко на юге воевал с белыми. Мы жили то на одной, то на другой улице в разных домах, но дольше всего по ордеру горкоммуны в келье Богоявленского девичьего монастыря; это было наше последнее жилье в Угличе. Наш корпус был самым дальним, угловым, он стоял в конце монастырской стены, близ дремучего садика, над глубоким, притаившимся под огромными липами прудом, а в школу мы иногда ходили не по улице, а по темному коридору в толстой каменной монастырской стене. Ходить по этому коридору было страшно, зато в оттепель не промокали валенки. А школа помещалась в том же монастыре, на другом конце, в красном кирпичном здании, которое раньше называлось «покоями» и стояло прямо напротив высокого белого собора с пятью синими главами, и главы были усыпаны крупными золотыми звездами.
Мы прожили в келье лето, осень и зиму, — главное, зиму двадцатого года… Ух, какие это были медленные, ледяные вечера, с вонючей слепой коптилкой, с грозным ревом близких монастырских колоколов, с горючей тоской о Петрограде! Мама говорила, что увезла нас из Петрограда для того, чтобы мы не умерли там с голоду; но мы помнили, что два года назад в Петрограде мы ели лучше, чем теперь, что там бывала даже колбаса, а в нашей столовой горела висячая лампа с абажуром. Мы вспоминали эту лампу, как живого, любимого человека, и нам все казалось, что она и сейчас горит в Петрограде, хотя мама говорила, что дедушка, бабушка и няня Авдотья тоже давно сидят с коптилкой, а едят еще хуже, чем мы: у нас хоть дуранда есть, вобла бывает и много овсяных высевок, из которых можно варить кисель, а там… и она замолкала. Но невозможно было поверить, что во всех, во всех городах, и в особенности в милом Петрограде, так же голодно, холодно и темно, как у нас в келье. Нет, лампа в петроградском доме, наверное, все-таки горела… А мама по вечерам уходила в нашу школу на работу, в ликбез, где старухи учились читать, как маленькие, и мы оставались одни, запертые в сводчатой морозной келье. Угрожающе ревели колокола, чернели полукруглые окна, поблизости было кладбище с могилами каких-то старцев; монашенки, дежурившие в нашей школе, говорили, что старцы иногда зачем-то «встают из могил», и если б не Тузик — рыжая голодная собака, приставшая к нам в эту зиму, — то было бы совсем страшно. Как хорошо, что мы уговорили маму взять собаку в келью и потихоньку делились с нею скудной своей едой: она отвечала нам глубокой любовью, она ревниво оберегала нас. Закутавшись в одеяла, придвинув смердящую коптилку к самым книгам, страшась, что коптилка может потухнуть, и потому почти не дыша (мать оставляла нам на всякий случай одну спичку из своего запаса) мы учили уроки, а Тузик сидел прямо против двери, воинственно навострив рыжие треугольные уши, готовый в любую минуту броситься на старцев, если они вдруг встанут из могил и будут сюда ломиться.
Один раз все-таки, тяжело вздохнув, Муська загасила коптилку. Единственная спичка сломалась у меня в руке, и головку ее мы, конечно, не нашли. Мы оцепенели от ужаса, от внезапной тьмы.
— Теперь мы умрем, — басом сказала Муська.
— Ничего, — прошептала я, — скоро вернется мама. Это звонят ко всенощной, значит, урок в ликбезе уже кончился. Ведь старухам ко всенощной надо…
Но мне было еще страшнее, чем сестренке.
Тузик подошел к нам и, положив лапы мне на колени, деловито облизал наши лица. Язык у него был шершавый, горячий, от него пахнуло теплом. Он держался как самый старший в доме.
— Скоро весна, — сказала я. — Мы опять пойдем в лес… на субботник… собирать ландыши для аптеки и шишки для электростанции. Тебе хочется в лес, Муська?
— Я хочу в Петроград, — ответила она тем же грустным басом.
— Это все из-за Колчака, — пояснила я, — нам в классе говорили! И голод, и все, все…
И сладкая судорога ненависти сдавила мне горло.
Мы замолчали. А в келье было уже не так темно, как в первую минуту, когда погасла коптилка и сломалась спичка: смутно стали видны контуры лежанки, подушки на кровати и кадка с водой: то полукруглые окошки, чудесно посветлев, лили в келью снежный, лунный, грустный свет глубокой зимы.
Так мы вместе с Тузиком коротали зиму, встречали милую волжскую весну, ждали папу, ждали конца войны и возвращения в Петроград, к родным, к хлебу, к светлой висячей лампе.
…И вот, уже в молодости, в тридцатых годах, темное, бедственное жилье времен детства и гражданской войны — эта келья, этот угол монастырского двора с могучими липами и, главное, высокий, белый пятиглавый собор напротив школы, — все это стало мне почему-то сниться как место чистейшего, торжествующего, окончательного счастья.
Мне снилось: я попала в Углич и иду по длинной, широкой, заросшей мелкой зеленой травкой улице; и иду я не то на раннем рассвете, когда сумрак переходит в свет, не то поздним, но светлым вечером, переходящим в ночь, потому что не только небо, но весь воздух и даже дома и деревья, окруженные им, трепетно излучают какой-то серебристо-молочный свет, чуть с голубизной — там, наверху. И вот я иду по зеленоватой, мерцающей улице, а вдали тоже мерцает и светится белая громада собора. Мне обязательно нужно дойти до него, потому что за ним — наша школа и садик, а в садике похлопывают и шумят всеми своими круглыми, как бы жестяными, звонкими листиками огромные липы, и я знаю, что когда дойду до собора, до лип — наступит удивительное, мгновенное, полное счастье. И я кружу по странно сумеречным улицам, а собор все ближе, все ярче, и все нарастает и нарастает во мне предчувствие счастья, все сильнее дрожит и трепещет внутри что-то прекрасное, сверкающее, почти режущее, и все ближе собор, и вдруг — конец: просыпаюсь! Так и не удалось мне за долгие-долгие годы дойти во сне до «своего собора». И с тех пор как мы уехали из Углича, прошло тридцать два года.
В прошлом году я решила поехать в Углич и обязательно наяву дойти до собора, до школы, до того трепетного счастья, которое столько лет снилось. Мне это очень нужно было. Но прежде чем рассказать об этом, надо рассказать еще о том, как мы возвращались в Петроград. Я помню наш обратный путь в Петроград не мертвой памятью, знающей, что то-то и то-то было, имело место, но живой памятью ощущения тогдашних событий и собственных чувств. Той памятью, которая связывает отдельные воспоминания в цельную, единую жизнь, ничему не давая отмереть, но оставляя все вечно живым, сегодняшним. Такая память, говорят, есть наказание или благо человека, а может быть, то и другое вместе. Но если б она была только наказанием, я все равно не отказалась бы от нее.
Мне было десять лет, а сестре восемь, когда однажды утром я проснулась и вдруг увидела, что какой-то военный стоит посредине кельи, спиной к нашей кровати. Его красноармейская шинель была нараспашку, в правой руке он держал мешок, а левой обнял маму и, быстро похлопывая ее по плечу, говорил негромко:
Невероятная догадка одарила меня.
— Муська, — закричала я, — вставай! Война кончилась! Папа приехал!
Тут папа обернулся, шагнул к нашей кровати, и мы оцепенели от страха: голова у него была бритая, лицо худое, темное и без усиков, а мы знали, что он должен быть с красивыми усиками и волнистыми волосами: мы почти семь лет — с тех пор как он ушел на войну еще с германским царем Вильгельмом — знали его по студенческому портрету и давно забыли, какой он — живой.
Лермонтов и Я поэма
Пред нами разные картины,
Но духом всё же мы едины… ( М. Ю. Лермонтову)
По мотивам поэм М.Ю.Лермонтова
1)
«На сердце, полное гордыни, я наложил печать свою»
(М.Ю. Лермонтов)
«Грустит о том, что одному
На свете равных нет ему» ( М.Лермонтов)
Зачем такая уродилась:
Всё положительно в тебе?
И этим ты обособИлась:
Средь лимузинов ты в арбе.
Грущу о равной половинке,
Гляжу я с робостью тоски.
Я не растаю словно льдинка:
Вольны художника маски.
**
Люблю свободу, но Она
Такая жалкая да одинока.
Мне нужно всё всегда сполна,-
Выходит как-то однобоко.
3)
«Ум не терпит неволи…» (М.Лермонтов)
Ум не терпит неволи,
Он же волю нам дал.
Счастье требовать, что ли?
И о нём весь скандал.
Ум не терпит насилья,
Всюду он стережёт.
Как природа всесильна,
Слёзы с неба – пройдёт!
Ум не терпит обмана:
Правду вынь да полож(ь)
Сердцем буду я пьяной,
Разум крикнет: «Не трожь» ( 15 ноября 2012)
4)
«Утешь себя, невольник милый,
Ещё не всё ты потерял!» (М. Лермонтов)
Утешь себя невольник милый.
Тебя простили? Какого?
Но может, чей-то взгляд постылый
Тебе в отместку? – Ничего?
Ещё не все тобой довольны:
Ты их старался погубить.
Но не забыто всё и больно,
Поскольку хочется любить.
Ещё не все глаза прекрасны
Харизмою обольщены.
Не делай больше их несчастным(и)
Они лишь только влюблены.
5)
«Не обожай ничью святыню,
Нигде приют себе не строй» ( М. Лермонтов)
Не обожай ничью святыню,
Мы слишком разные подчас.
Имей в душе свою гордыню,
Что дарит взор нам без прикрас.
Нигде не строй себе приюта,
Создай своё, к себе зови.
И всем хватило бы уюта,
И тем судьбу благодари.
6)
«Я волен, но душа в неволе,
Ей должно цепи раздробить…» (М. Лермонтов)
Не вольна я сейчас, не вольна,
И эту цепь не раздробить.
Зато душа моя привольна,
Она подскажет: как же быть?
Привольна душенька, спасибо
За то, что правит сам Господь.
Нельзя быть слишком горделивой,
Чтобы страдала чья-то плоть.
7)
«Людей узнал он: состраданья
Они не могут заслужить…» (М. Лермонтов)
Людей познала я настолько,
Насколько можно их познать.
К себе гребут они в застолье,
А также в жизни не унять.
8)
«И льда хладней его объятья,
И поцелуй его – проклятье…» (М. Лермонтов)
И льда хладней мои объятья:
Я разлюбила, вот и всё!
Ты просто снимешь моё платье,
Но не хочу я ничего.
Мой поцелуй – моё проклятье,
Но зажигает всё- же он.
Ну, и зачем? ДА! Надо знать бы,
Ты, может, мой Пигмалион?!
У нас понятие «блаженство»
По-разному трактуют все.
Но тем и славно совершенство,
Что сладки речи лишь в уме.
10)
«Клянусь, тебе – жемчуг и злато,
Себе одну оставлю честь…» (М. Лермонтов)
Хочу я жемчуга и злата,
Но честь дороже для меня.
Пусть говорят, что « не богата»,
В земных грехах опять виня.
Ступай, иди своей дорогой,
Моя порядочность не в счёт.
Я буду снова недотрогой,
Той, что танцует и поёт.
11)
«Твоей любви я жду как дара,
И вечность дам тебе за миг…» (М. Лермонтов)
12)
«Как ум обманутый мечтами,
Как жизнь, которой цели нет…» (М. Лермонтов)
Гребу, как рыба плавниками,
Никто не скажет мне: «Привет!»
Как ум, обманутый мечтами,
Как жизнь, которой цели нет.
Я прожигаю жизнь без цели,
Борьба осталась позади:
Чтоб мы с тобою вместе пели,
И были рядом, не враги.
Ум, создавая свой хребет,
Готов и сам он обмануться.
Мечта привычно машет «нет»,
И стоит на себя лишь дуться.
13) «Так быстро скачет только тот,
За кем раскаяние мчится» ( М. Ю. Лермонтов)
Опережая время, я хочу
Всю искупить вину сполна.
Куда-то в пропасть я лечу,
Но так боюсь коснуться дна.
Я каюсь, каюсь и молюсь,
Умчаться хочется навек.
Куда я только тороплюсь,
Ведь не спешит так человек.
Забыть скорее словно сон,
Забыть о том, что натворил.
Я словно сам хамелеон,
Кривляюсь изо всяких сил.
15)«И, как невесту, в час свиданья
Душой природу обнимал» ( М.Ю. Лермонтов)
Душа поэта так ранима,
В предутренний, вечерний час.
Душой природа так любима,
Что признаётся ей подчас.
И как невеста, вдохновляет
Картина эта за окном.
Её пиит воодушевляет,
Хоть разделяется стеклом.
16)«Любовь насильства не боится…» ( М.Ю.Лермонтов)
Такое чудо из чудес,
Что не боится зла и силы.
Так выбирай себе невест,
Да тех, что замуж не просили б…
Так выбирай себе подруг
Строптивых, будто бы от беса.
Пускай замкнулся снова круг,
Зато какого интереса.
16) «Но вольность, вольность для героя
Милей Отчизны и покоя…» (М.Ю.Лермонтов)
Не каждый волен быть. Порою
Зависим, может быть и он.
Досаду эту я не скрою,
А крах терпел… Наполеон.
Милей Отчизны и покоя
Та вольность для него была.
И неподвластною рукою
Вся жизнь в карман его плыла.
Нам трудно позабыть былое,
Забвенья нет, как и слезЫ.
Всё в этом мире дорогое,
Нам не забыть даже грозы.
Грозы тех сил, что нами движут,
Руководят, мнут под себя.
Как волны берега всё лижут
Песок, уйти никак нельзя.
Всё в мире есть, душа свободна,
Но неподвластно ей забыть…
Как можно петь, парить так гордо,
Как можно просто так любить.
18)«Притворством вечным утомлён,
уж и себе не верит он» (М.Ю.Лермонтов)
Притворство вечное у нас,
Мы лжём, не поднимая глаз.
Отводим взгляд на сторонУ,
Так обманул я не одну…
Запутался в своих правах,
Ах, боже, я солгал, Ах, ах.
И как же песнь теперь мне петь,
Мне разгадать всё не успеть.
Себе не верю я подчас,
И говорю вам без прикрас:
«Давайте с правдою дружить,
Хоть тяжело, но проще жить»
19) «Пока не сбросит прах в могилу,
Он не оставит гордых дум…»
Я не оставлю дух гордыни,
Она помощница во всём.
Хоть не познаю я святыни,
К которой мы в конце придём.
20) «По мне отчизна только там,
где любят нас, где верят нам» ( М.Ю. Лермонтов)
Отчизну мы не выбираем,
Она с рождения дана.
Но если с ней меж адом, раем,
Другая нам страна нужна.
Нет, согласитесь, это важно,
Чтоб доверяли нам всегда.
Чтоб в жизни жили мы отважно,
И не постигла нас беда.
Да, тот приют, где почитают,
Где любят нас, где верят нам.
Пускай другие упрекают,
Такой отчизны не отдам.
21)
«Я не хочу, чтоб свет узнал
мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
тому судья лишь бог да совесть. »
( М.Ю. Лермонтов)
«Сокройся от очей народа»,
от Бога тайны не сокрыть,-
И те мученья год от года
в душе своей мне ворошить.
Покайся всё же, чтоб, жалея,
не натворил грехов опять.
Любви бальзамом тело грея,
не повернуть нам время вспять.
Итог:
Читая гения, невольно
Хочу создать стихО своё.
Мне с ним легко, порою больно,
И жажду я ломать копьё.
Чтоб бой вести с рудой словесной,
И чувствам волю дать вполне.
А в том ряду мне есть ли место,
Моё читают так при мне?
Навряд ли! Так что успокойся,
Лет эдак сорок, пятьдесят…
Творя, дерзай ты, да не бойся,
Хотя друзья пока молчат.
21 января 2013 года.
Где встречается эта фраза?
Первое упоминание этого афоризма датируется 1844 годом.Так называлась одна из пьес водевилиста(жанр драматургии)С.Соловь ева.Но известность высказывание получило, в том числе и для меня,благодаря соавторству знаменитого поэта 19 века Алексея Толстого и братьев Жемчужниковых, объединившихся под псевдонимом Козьма Прутков,так называемая литературная маска.Под этим именем публиковались стихи и высказывания, которые высмеивали пороки того времени как в обществе так и во власти.В 1854 году у Прутковцев вышла книга афоризмов «Плоды раздумья»,куда была включена эта фраза.
Ну а значение фразы довольно прозрачно,мы начинаем ценить то что имеем, например здоровье, только когда потеряем.
На вкус и цвет Фломастера нет.
Автор достаточно сомнительного афоризма «Ум не терпит неволи» Дмитрий Иванович Писарев, русский публицист и литературный критик, переводчик, революционер-демократ. Он считается третьим, после Чернышевского и Добролюбова, великим русским критиком-шестидесятником. Правда непонятно что он имел в виду. Потому что для обычных людей понятие неволя связано прежде всего с заключением под стражу и отбыванием наказания в условиях значительных ограничений. Если это так, то наоборот именно неволя во многих случах обостряет ум активного человека хотя бы для попытки совершения побега.
С Писаревым спорят другие не менее выдающиеся личности. Например Этьен Анри Жильсон считал, что «Великий ум всегда сочетается с душевным благородством, и изоляция никогда не вызывает горечи».
Георгий Валентинович Плеханов считал, что враг уму не неволя, а ослепление чувствами. Он говорил «Ум нередко умолкает, когда говорит сердце». И пожалуй действительно в этом что то есть.
Мне лично нравится высказывание Федора Михайловича Достоевского «Не ум главное, а то, что направляет его, — натура, сердце, благородные свойства, развитие».
Выставка «Ум не терпит неволи»
Выставка Ольги Погодиной и Бориса Бендикова в Новом крыле Дома Гоголя.
Выставка «Ум не терпит неволи»
Подробнее о выставке «Ум не терпит неволи»
Выставка Ольги Погодиной и Бориса Бендикова «Ум не терпит неволи» приглашает зрителя определить границы его собственной свободы.
Сможет ли он за гламурной маской увидеть насмешливую улыбку, а за трафаретно-музейным оформлением экспозиции — призыв отказаться от условностей традиционалистского выставочного пространства?
Все объекты выставки существуют по принципу игры и стилизации. На агитфарфоре появляются цитаты Гоголя, прославляющие свободу мысли и творчества. Письмо Татьяны к Евгению Онегину превращается в невесомые складки воротника романтической барышни.
Причудливое колье при ближайшем рассмотрении оказывается сделанным из обрезков шланга, на краях которого дрожат, как капли воды, жемчужины.
Все эти экзотические представители мира предметов в совершенстве постигли искусство мимикрии, поэтому за ними так интересно наблюдать. Они — перевертыши, излишне честные симулякры, которые одновременно притворяются и разоблачают собственное притворство.
Двойственная их природа гипертрофирована именно для того, чтобы позволить наблюдателю оказаться перед выбором, который есть непременное условие свободы.