углеродный налог в европе 2021
Как скажется углеродный налог на экспорте
Во-первых, практическая реализация МП затронула и продолжает затрагивать все человечество в целом, в том числе и Россию.
Во-вторых, история с МП очень поучительна, она являет собой пример того, как можно дурить все человечество. В результате конкуренты разорились или переключились на иные сферы деятельности. Когда афера вскрылась, было уже поздно, а в России уже были закрыты все предприятия по производству и фреона и холодильников. До сих пор мы покупаем хладагент на Западе, в том числе и для промышленных нужд двойного назначения. Так корпорация «Дюпон» под флагом МП выиграла закулисную войну против нашей химической промышленности. В декабре 2000 года были закрыты последние семь российских заводов, выпускавших вещества, якобы разрушающие озоновый слой. С тех пор вся наша промышленность базируется на использовании продукции американской корпорации «Дюпон».
С 2023 года ЕС вводит углеродный налог на импортную продукцию с большими выбросами парниковых газов, который противоречит правилам ВТО. Он может затронуть около 40 процентов российского экспорта. Введение пограничного корректирующего углеродного механизма, разработанного Еврокомиссией (ЕК), ставит российские предприятия в неравные условия, при которых будет потеряна часть доходов, которые могли бы быть направлены на модернизацию производства или реализацию климатических проектов. Параметры налога, который ЕС может ввести для импортируемых «грязных» товаров с большим углеродным следом, пока не ясны.
Необходимо добиваться того, чтобы эти меры не носили дискриминационного характера и не были формой промышленных субсидий для европейских предприятий, что запрещено правилами ВТО.
В условиях тренда на декарбонизацию получение объективной и достоверной информации об углеродном следе продукции, в частности природного газа, должно стать решающим аргументом для достижения конкурентного технологического преимущества природного газа на этапе перехода к низкоуглеродной энергетике.
В Российской Федерации разработана серия программ по поводу технологической модернизации. И некоторые из них уже сейчас могут быть применены предприятиями нефтегазового комплекса.
И все пойдет лесом
Андрей Птичников: Налог касается ввозимой в ЕС продукции с высоким «углеродным следом», например нефти, газа, металлов, цемента, удобрений и т.д. Для них будут установлены лимиты на выбросы парниковых газов, соответствующие нормам ЕС. Если они превышены, экспортеру придется оплатить налог. По разным оценкам, его сумма для поставщиков из России может составить от 2 до 6,5 млрд евро ежегодно.
Но есть сценарий, по которому сбор может быть куда больше, около 50 млрд евро.
Андрей Птичников: Такой вариант скорее всего маловероятен, он может войти в противоречие с правилами ВТО. Надо ориентироваться на базовый сценарий, по которому налог обойдется экспортерам примерно в 33 млрд евро до 2030 года.
Но за что платить? Многие специалисты утверждают, что все эти цифры совершенно несправедливы. Говорят, что в этих расчетах неверно учитывается вклад нашего леса в поглощение парниковых газов. А ряд экспертов вообще заявляют, что российские леса убирают из атмосферы больше углекислоты, чем выбрасывает вся наша промышленность. Однако, по международным оценкам, поглощение нашими лесами составляет всего 25 процентов от всех выбросов в стране. У каждого свой калькулятор?
Андрей Птичников: С лесом все не так просто. Давайте разберемся. Вы, возможно, удивитесь, но в документах ЕС при расчете квот выбросов поглощение их лесами Евросоюза не учитывается. В расчет берутся только прямые выбросы промышленностью, транспортом, ЖКХ. Теперь такой подход будет распространяться и на поставщиков высокоуглеродной продукции из России и других стран.
Почему лес в этом налоге игнорируют? Разве справедливо?
Андрей Птичников: Здесь несколько причин. Во-первых, введение налога Европа разрабатывала, исходя из своей специфики. В ЕС площади леса относительно небольшие, а потому поглощают очень незначительную часть выбросов по сравнению с Россией. Зачем вводить этот фактор, если он мизерный? Словом, авторы методики проигнорировали собственные леса.
Но есть и другая причина: так называемые лесоклиматические проекты, где учитывается сокращение выбросов лесами, вышли из доверия у западных экспертов. Дело в том, что в свое время в тропиках были реализованы очень крупные проекты по сохранению и восстановлению лесов. Вложены большие средства, получен серьезный эффект по поглощению парниковых газов. Но когда проекты завершались, часто возникала ситуация, когда в таких лесах вновь велась массовая вырубка, например, под сельхозпроизводителей. Кроме того, из-за плохого управления часто возникали масштабные пожары. Поэтому за лесоклиматическими проектами закрепилась репутация непредсказуемых и неустойчивых.
Но это, как говорится, их проблемы. Почему, обладая самыми большими в мире запасами леса, которые даже называют легкими планеты, мы должны играть по их правилам? Что это за методика, которая по эффекту поглощения приравнивает леса наши и Финляндии?
Сейчас в Институте глобального климата и экологии разрабатывается методика, в которой, возможно, будет учитываться, что, например, запасы лесов России по государственному лесному реестру серьезно занижены. Это недавно подтверждено данными государственной инвентаризации лесов.
Наверняка будет очень непросто убедить западных партнеров, что наша новая версия расчетов правильная. Хотя, казалось бы, все должна решать наука. Формулы же беспристрастны.
Андрей Птичников: Баланс углерода для всех стран рассчитывается по более или менее единым методикам МГЭИК. Но, как говорится, дьявол прячется в деталях. В нашем случае это занижение запасов леса на 25-30 процентов, что и показала инвентаризация. Но в расчетах можно взять цифру по максимуму, а можно по минимуму. При огромных масштабах нашего лесного хозяйства разница получается весьма существенная.
Но если ЕС вообще отказался учитывать лес в углеродном налоге, то на что мы сможем рассчитывать, даже предложив новую методику расчета выбросов и их поглощения?
Андрей Птичников: Тут все не так просто. О том, что углеродный налог будет введен, Европой заявлено однозначно. Но как конкретно он будет работать? Пока ЕС не высказался окончательно. И у нас есть возможность повлиять на их позицию. Переговоры начнутся в этом году. У наших лесов появится шанс, только реализуя лесоклиматические проекты (ЛКП), о которых я уже упоминал.
В чем их суть? Если совсем просто, то схема примерно такая. Предположим, вы металлург, продаете в ЕС сталь, у вас выбросы углекислоты превышают лимит. За превышение придется каждый год выкладывать кругленькую сумму. Так вот, вы можете взять в аренду какой-то участок леса и инвестировать, скажем, в его восстановление, уход за ним, в современную систему сохранения от пожаров и вредителей и т.д. И если, скажем, в арендуемых вами лесах ранее в год было охвачено пожарами 100 тыс. га, а вам удалось сократить эту цифру до 10 тыс. га и вы улучшили другие показатели лесного хозяйства, то, значит, поглощение парниковых газов «вашими» лесами возросло. И вы можете претендовать на сокращение углеродного налога на вашу сталь. А возможно, и вообще свести к нулю. По оценкам экспертов, у российских ЛКП огромный потенциал по сокращению выбросов парниковых газов: до 40-45 процентов среди всех других вариантов.
Российский бизнес предложил ЕС варианты пересмотра углеродного налога
Еврокомиссия 18 ноября закрыла прием замечаний и предложений от третьих сторон по проекту вводимого Евросоюзом углеродного налога (официально — трансграничного корректирующего углеродного механизма, CBAM). От России в Брюссель поступило четыре документа — от Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) и трех компаний: «Газпром нефть», НЛМК и UC Rusal. Об этом сообщил РБК представитель Еврокомиссии по налогообложению и таможенным вопросам.
Российский бизнес указывает на следующие общие проблемы предложенного регулирования:
НЛМК и Rusal потенциально будут затронуты европейским углеродным налогом, поскольку на первом этапе CBAM будет распространяться на железо, сталь и алюминий (а также на удобрения, цемент и электроэнергию), а кроме того, у НЛМК и Rusal есть дочерние предприятия в Европе, импортирующие сырье из России.
Дискриминация иностранных производителей
Как написал РСПП, реализация CBAM «может создать новые барьеры для международной торговли и нарушить существующие цепочки создания стоимости, многие из которых все еще очень уязвимы или только начинают оправляться от негативных последствий пандемии COVID-19». Основные замечания РСПП заключаются в том, что в нынешней редакции проект Еврокомиссии ведет к нарушению свободной конкуренции между товарами европейского и неевропейского происхождения, что может нарушить нормы и правила ВТО.
Например, действующая схема торговли квотами на выбросы в Евросоюзе (ETS) делает исключение для установок, выделяющих не более 25 тыс. т эквивалента CO 2 в год или потребляющих не более 35 МВт энергии в год, тогда как в рамках предложенного трансграничного регулирования для иностранных установок таких исключений не предусмотрено. По данным Еврокомиссии, исключения в рамках ETS предоставляются небольшим установкам в Хорватии, Франции, Германии, Исландии, Италии, Португалии, Словении и Испании. На этот же момент указывает «Газпром нефть», которая рекомендует исключить небольшие установки из сферы действия CBAM.
Другой фактор, отличающий европейскую ETS от CBAM, — это то, что проект предполагает учет косвенных выбросов от производства и потребления сырьевых материалов в процессе изготовления финального продукта (так называемые выбросы Scope 3), отмечает РСПП. «Например, при поставке чугуна в Евросоюз расчет углеродного следа будет включать выбросы от добычи железной руды и других материалов. В рамках же европейской ETS выбросы от руды и других сырьевых материалов не включаются», — пишет ассоциация.
«Иностранные производители товаров, подпадающих под действие CBAM, окажутся в гораздо менее благоприятных условиях по сравнению со своими конкурентами в ЕС, которые подпадают под «преференциальные» условия», — резюмируют в РСПП. Европейские же производители продолжат пользоваться существующими мерами поддержки, добавляет ассоциация, ссылаясь на проект пересмотра системы ETS, опубликованный Еврокомиссией в июле одновременно с проектом CBAM (.pdf). Импортеры углеродоемких товаров в Европу должны уплачивать фактическую цену за углерод наравне с европейскими производителями с учетом компенсаций и льгот, которыми пользуются европейцы, подчеркивает НЛМК.
Сложность администрирования CBAM «может стать искусственным ограничением и создать дополнительные торговые барьеры для партнеров ЕС, что невозможно приветствовать в рамках ВТО», добавляет компания Rusal. Если иностранные поставщики не захотят проходить через «все технические и административные формальности», они могут развернуть свою продукцию на другие рынки, что будет грозить Европе дефицитом и ростом цен на определенные товары, предупреждает алюминиевый производитель.
Всего Еврокомиссия получила комментарии от 193 сторон — в основном компаний и деловых ассоциаций, а также государственных ведомств, НКО, экологических организаций и граждан. На долю России приходится 2% комментариев. Для сравнения: от Украины — 3%, Турции — 4%, Германии — 13%.
РБК направил запрос в Минэкономразвития и Минприроды, которым еще летом правительство поручало проработать замечания и предложения России по европейскому проекту углеродного налога.
«Загрязнитель не платит»
РСПП также указывает на то, что Евросоюз фактически отказывается от принципа «загрязнитель платит». В предложенном европейском регламенте обязанность платить углеродный сбор ложится на «уполномоченного декларанта», зарегистрированного в ЕС, в то время как сам парниковый газ выделяется во время производства товаров в стране их происхождения. «Таким образом, CBAM как таковой не может рассматриваться как мера, способствующая сокращению выбросов парниковых газов в странах производства», — подчеркивает РСПП.
РСПП и «Газпром нефть» критикуют ЕС за нежелание признавать и учитывать в предложенном регулировании климатические проекты в третьих странах и индивидуальные усилия иностранных производителей по декарбонизации. В частности, РСПП призывает ЕС учитывать результаты добровольных проектов по сокращению или поглощению выбросов в расчете финальной углеродоемкости импортируемых товаров и, соответственно, размера CBAM. А Rusal подчеркивает, что его предприятия в Швеции, Германии, Ирландии и Италии производят низкоуглеродный алюминий (у компании есть бренд такого алюминия ALLOW), и предлагает Еврокомиссии обнулить импортную пошлину на низкоуглеродный алюминий с текущих 3–6%, чтобы стимулировать его потребление в Европе.
Некоторые пункты позиции РСПП воспроизводят официальную точку зрения российских властей — например, по вопросу признания добровольных климатических проектов, взаимному признанию углеродных единиц.
«Газпром нефть» также напоминает, что европейские чиновники допускали, что определенные товары (такие как продукты нефтехимии и нефтепереработки) могут быть включены в схему углеродного налога с 2026 года немедленно, без переходного периода. Компания предлагает превентивно договориться о трехлетнем переходном периоде в отношении товаров, которые могут впоследствии быть включены в CBAM.
Управляющий директор рейтинговой службы НРА Сергей Гришунин отметил, что металлурги первыми отреагировали на CBAM, так как у них есть богатый опыт общения с европейскими регуляторами. По его словам, европейская сторона зачастую игнорирует специфику работы российской экономики и применяет в этих случаях усредненные условные метрики. Так, проект CBAM предлагает ориентироваться на «дефолтные значения», установленные по средней углеродоемкости 10% наименее эффективных европейских установок, производящих определенный товар, если у регулятора нет надежных данных от страны-экспортера. Именно на этот факт российские компании и указывают, отмечает Гришунин.
Учет российских климатических проектов в рамках CBAM пока не регламентирован, а значит, велики риски полного игнорирования российских усилий на пути декарбонизации, предупреждает аналитик.
Идеи нейтрализации CBAM
Введение Евросоюзом трансграничного углеродного налога «представляется неизбежным событием», указала комиссия РСПП по производству и рынку удобрений в своих предложениях по климатической политике, направленных президенту РСПП Александру Шохину 22 ноября (документ есть у РБК). Поскольку проект Еврокомиссии потенциально разрешает уплатить углеродный сбор в стране происхождения товара и тем самым освободить товар от уплаты CBAM, комиссия по удобрениям предлагает рассмотреть подход, при котором российские экспортеры будут уплачивать сбор, эквивалентный CBAM, в своей юрисдикции — тем самым эти выплаты будут нейтрализованы, а деньги останутся в России.
Также, поскольку существует угроза введения механизма, аналогичного CBAM, другими государствами (например, Китаем или США), может понадобиться ввести российский углеродный налог. Его введение может рассматриваться и как отдельная контрмера в отношении товаров, ввозимых в Россию из Евросоюза, отмечает комиссия РСПП по удобрениям, предлагая правительству рассмотреть целесообразность введения в России трансграничного углеродного налога. 24 ноября позиция РСПП по климатической политике и углеродному регулированию будет обсуждаться на заседании бюро правления организации, следует из документа.
Углеродный ноль: как технологии помогают решить проблему выбросов в атмосферу
В 2015 году 196 стран подписали Парижское соглашение — международный договор, посвященный изменениям климата. Его главной целью стало не допустить глобального роста температуры и сократить количество выбросов углекислого газа в атмосферу. Сегодня углеродная нейтральность — это показатель, которого стремятся добиться компании по всему миру. Microsoft работает над тем, чтобы стать углеродно-отрицательной к 2030 году — это значит, что корпорация будет удалять из атмосферы больше углекислого газа, чем производит. О своей приверженности идеям экологии заявил Netflix — стриминг подсчитал, что в 2020 году его углеродный след составил 1,1 млн метрических тонн, и намеревается добиться нулевых выбросов уже к 2022 году. В 2020 году глава Google Сундар Пичаи объявил, что IT-гигант стал углеродно-нейтральным еще в 2007 году и за 13 лет полностью устранил свой карбоновый след.
В России достигнуть углеродной нейтральности к 2030 году планирует «Сбер». Для «обнуления» собственного следа банк сокращает использование бумаги, перерабатывает пластиковые карты и экономит на электричестве. Немногие российские компании присоединились к мировой борьбе с изменениями климата, но игнорировать проблему становится все труднее. Директор по цифровым технологиям SAP CIS Дмитрий Красюков в своей колонке для Forbes Life рассказывает, как «углеродный ноль» стал важной тенденцией в мировом бизнесе и какие убытки могут понести российские компании, если не будут работать над сокращением выбросов.
Кому и зачем потребовался углеродный налог
К глобальному потеплению можно по-разному относиться на бытовом уровне (кто-то рад мягким зимам в Москве, другим хочется больше снега), но на уровне стран и крупных компаний игнорировать проблему теперь не получится. Именно стремление уменьшить эффект от глобального потепления может в скором времени изменить принцип конкуренции на европейском рынке: важна будет не только цена продукта, но и его карбоновый след.
В России, несмотря на повсеместную осведомленность о проблеме загрязнения атмосферы, говорить о мерах ее преодоления до сих пор не принято, хотя компания BP и Всемирный банк, которые ведут мониторинг вредных выбросов, уверенно ставят нашу страну на четвертое место в мире по количеству эмиссии CO2. По абсолютным показателям Россия (больше 146 млн населения на январь 2021 года) опережает Германию, где проживают более 80 млн человек, и Японию — страну со сравнимым числом населения. По количеству выбросов нас обгоняют только Китай, США и Индия, которые значительно превосходят и по числу жителей.
Но углеродный налог — это не новость. Инициатива возникла в Европе после осознания серьезности проблемы глобального потепления и принятия в 1997 году Киотского протокола. К тому моменту, когда на смену протоколу в 2015 году пришли Парижские соглашения, большинство европейских стран уже ввели специальные обложения, стимулирующие сокращение углеродных выбросов. Появилась также инициатива Science Based Targets, которая объединяет более 1400 бизнесов, взявших на себя обязательства по сокращению в своей деятельности углеродного следа. В 2017 году к инициативе присоединилась компания SAP с целью добиться нулевого показателя выбросов углерода и полностью перейти на использование возобновляемых источников энергии в дата-центрах. SAP также стремится предотвратить выбросы CO2 там, где они связаны с деятельностью компании. К этому относится применение энергоэффективных систем освещения и кондиционирования в офисах, выбор телекоммуникаций вместо бизнес-поездок, поддержка климатических проектов и денежная компенсация выбросов в тех случаях, когда они неизбежны. Необходимость отвечать деньгами за формируемую бизнесом нагрузку на экологию стала нормой, и европейские страны намерены распространить ее и на другие регионы мира.
Чем заметнее углеродный след компании, тем меньшую привлекательность она имеет для потребителей
Активность Европы не случайна. Инициаторами распространения углеродного налога являются не столько правительственные органы или бюрократия ЕС, сколько потребители — они формируют общественное мнение и оказывает влияние на инвесторов. Чем заметнее углеродный след компании, тем меньшую привлекательность она имеет. Сейчас потребители обращают внимание на энергоэффективность тех или иных бытовых приборов, а завтра будут смотреть на углеродный след, покупая смартфон или кофемашину. Это касается и инвесторов, которые уже руководствуются при выборе ESG-рейтингом (Environmental, Social and Governance — Экологическое, социальное и корпоративное управление). Тем, кто за ним не следит, все сложнее привлекать инвестиции для развития.
Углеродный след бизнеса
Свой углеродный след оставляет любая компания, а не только те, кто непосредственно осуществляет выброс CO2 в атмосферу. К примеру, условная ИТ-компания, которая на первый взгляд не имеет никакого отношения к загрязнению воздуха, использует автомобили и авиатранспорт, потребляет электроэнергию, для производства которой используются невозобновляемые источники, закупает продукцию, при выпуске которой осуществляются выбросы углекислого газа. Все это делает борьбу с углеродным следом важной задачей для топ-менеджмента.
Компания Walmart осенью прошлого года объявила о своем намерении стать углеродно-нейтральной к 2040 году и уже активно работает со своими поставщиками, стараясь в ближайшие годы исключить углеродный след из своих цепочек поставок. Крупнейший морской грузоперевозчик Maersk в 2023 году начнет эксплуатацию углеродно-нейтральных контейнеровозов. О своем намерении прекратить страхование электростанций, продолжающих сжигать уголь, сообщила Allianz. SAP удалось сократить выбросы углекислого газа в атмосферу на 43% — это 135 килотонн вместо планирующихся 238 (в 2019 году, для сравнения, их объем составил 300 килотонн). К 2023 году, на два года раньше, чем планировалось, компания полностью избавится в своей работе от углеродного следа.
Как технологии помогут бороться с выбросами
Российским компаниям, прежде всего, нужно понять, что сокращение углеродного следа должно стать частью стратегии и пронизывать всю цепочку добавленной стоимости. Для этого потребуются инструменты для сбора информации по энергоэффективности. На основе качественного анализа данных, который доступен только при условии деления цепочки добавленной стоимости на мелкие этапы (по центрам прибыли и затрат), компании смогут делать выводы и изменять свои процессы в режиме реального времени.
Еще одно интересное решение предлагает компания «Ангара» — оно помогает нефтехимикам, нефтяникам и энергетикам поддерживать чистоту теплообменного оборудования за счет использования нового физического принципа очистки под управлением цифровой технологии. Это позволяет сократить расход ископаемого топлива и выбросов углекислого газа до 40% без остановки технологических процессов предприятия.
Контроль энергоэффективности — начальный шаг в определении и управлении углеродным следом, а конечная точка — создание интеллектуального предприятия. Одна из его составных частей — экологическая нейтральность. На таком предприятии большинство тактических решений принимается с помощью цифровых помощников или с использованием искусственного интеллекта на основе данных. Важно отследить не только собственные выбросы CO2, но и те, что присутствуют в цепочках создания добавленной стоимости компании.
Ответственность — главное качество бизнеса, который стремится быть полезным своей стране
Российские компании учатся управлять собственным углеродным следом, и это уже свидетельствует об ответственности, которую осознают и принимают на себя собственники и руководители. Ответственность — главное качество бизнеса, который стремится быть не только прибыльным, но и полезным своей стране. Мир работает над сокращением выбросов, однако из сферы сознательного этот вопрос перешел в сферу конкретных денег. Маховик прозрачной экономики уже запущен, и остановить его вряд ли получится. Быть прозрачным становится выгодно, так как за непрозрачность придется платить. И российский рынок, и экономики других стран ждут серьезные изменения — компаниям стоит серьезно задуматься над новыми целями и инструментами, чтобы минимизировать риск и финансовые потери.
Миллиардеры против углеродного следа: как Безос, Арно и Маск спасают экологию
Миллиардеры против углеродного следа: как Безос, Арно и Маск спасают экологию