учение о двух мечах
ДВУХ МЕЧЕЙ ТЕОРИЯ
[лат. doctrina de duo gladii, франц. théorie des deux glaives; нем. Zweischwerterlehre; англ. Two Swords Theory], средневек. политико-теологическая доктрина католич. Церкви для обоснования тезиса о верховенстве власти папы Римского над светскими государями, о недопустимости вмешательства светских правителей в церковные дела, а также о наличии у папства наряду с духовной и светской власти (папская теократия). Основные положения Д. м. т. сформулированы в период борьбы папства и империи за инвеституру (XI-XII вв.). В основе Д. м. т. лежало аллегорическое истолкование Евангелия от Луки, беседы Иисуса Христа с апостолами на Тайной вечере: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк 22. 36-38).
В XI-XII вв. во время борьбы империи и папства за инвеституру теория «о двух властях» получила дальнейшее развитие. Она нашла отражение в составленном в окружении папы Римского Григория VII наброске программы преобразований католич. Церкви «Dictatus papae» (Диктат папы (букв.- установления, тезисы, слова папы), 1075). В лаконичной и почти безапелляционной форме документ утверждал исключительность Римской Церкви и положение в ней папы. Согласно «Dictatus papae», только Римская Церковь была основана Самим Господом (1), наиболее важные дела др. Церквей должны представляться на рассмотрение папе, и тот, кто апеллирует к нему, не может быть судим кем-либо еще (20-21); никто не может судить папу (19); только Римский епископ может называться вселенским (universalis) (22); ни один Собор не может быть созван без папской санкции (16); только папа может низлагать епископов, не дожидаясь решения Собора (3, 4); папа вправе низлагать императоров (12) и обладает исключительным правом использования имперских инсигний (8), его ступню должны целовать все государи мира (9); папа может освободить подданных от присяги лицу, впавшему в грех (27).
С сер. XII в. и особенно в XIV в. в Европе стали появляться трактаты о правлении, где проблема теоретического верховенства светской или церковной власти отступила на 2-й план или получила иное обоснование. Так, еп. Иоанн Солсберийский в «Policraticus» (Книге государственного деятеля, 1159) выдвинул в качестве основного политического вопроса не превосходство одной власти над другой, а необходимость свержения светских тиранов, к-рые нарушают законы Господа и угнетают католич. Церковь (Ibid. III 15). В XIV в. Д. м. т. подверглась критике со стороны ряда авторитетных мыслителей, поднявших новые проблемы взаимоотношения Церкви и гос-ва. Марсилий Падуанский в труде «Defensor pacis» (Защитник мира, 1324) выступил с критикой Д. м. т. (Defensor pacis. II 28) и обосновал принцип народного согласия как основы светского и церковного правления (Ibid. I 3. 4).
В XIV-XV вв. Д. м. т. стала реже использоваться в политических и правовых дискуссиях и постепенно утратила свое значение.
Учение о двух мечах
ДВУХ МЕЧЕЙ ТЕОРИЯ – средневековая политико-теологическая доктрина католической церкви для обоснования тезиса о верховенстве власти папы Римского над светскими государями, о недопустимости вмешательства светских правителей в церковные дела, а также о наличии у папства наряду с духовной и светской власти (папская теократия). Основные положения теории двух мечей сформулированы в период борьбы папства и империи за инвеституру (XI–XII вв.). В основе теории двух мечей лежало аллегорическое истолкование Евангелия от Луки, беседы Иисуса Христа с апостолами на Тайной вечере: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк. 22:36–38). Теория двух мечей опиралась на учение папы Римского Геласия I (492–496 гг.) «о двух властях» – священной власти духовенства и мирской власти государей. В период акакианской схизмы (484–519 гг.) папа Геласий I в послании к византийскому императору Анастасию I (491–518 гг.) охарактеризовал власть церкви (лат. auctoritas sacra pontificum) и власть империи (regalis potestas), которые правят миром в обоюдной взаимосвязи, при этом священники имеют больший вес, поскольку на Страшном Суде они должны будут держать ответ и за королей, в то время как за правителями признаётся высшее достоинство (dignitas) среди людей. В VIII в. вопроса о взаимоотношении власти церкви и власти империи коснулись в посланиях папы Григорий III (731–741 гг.) и Адриан I (772–795 гг.). На Соборе в Париже 829 г. о равновесии властей говорилось в связи с отношениями королевской власти и епископата во Франкском королевстве; отстаивалась более широкая церковная автономия (libertas episcopalis). Во второй половине IX в. тексты, содержащие геласианское учение «о двух властях», были включены в Лжеисидоровы декреталии, которые впоследствии использовались для обоснования независимости папы от светских государей, а также папских притязаний на верховную светскую власть. В XI–XII вв. во время борьбы империи и папства за инвеституру теория «о двух властях» получила дальнейшее развитие. Она нашла отражение в составленном в окружении папы Римского Григория VII (1073–1085 гг.) наброске программы преобразований католической церкви «Dictatus papae» («Диктат папы» (букв. – установления, тезисы, слова папы), 1075 г.). В лаконичной и почти безапелляционной форме документ утверждал исключительность Римской церкви и положение в ней папы. Согласно «Dictatus papae», только Римская церковь была основана Самим Господом, наиболее важные дела других церквей должны представляться на рассмотрение папе, и тот, кто апеллирует к нему, не может быть судим кем-либо ещё; никто не может судить папу; только Римский епископ может называться вселенским (universalis); ни один Собор не может быть созван без папской санкции; только папа может низлагать епископов, не дожидаясь решения Собора; папа вправе низлагать императоров и обладает исключительным правом использования имперских инсигний, его ступню должны целовать все государи мира; папа может освободить подданных от присяги лицу, впавшему в грех.
ДВУХ МЕЧЕЙ ТЕОРИЯ
[лат. doctrina de duo gladii, франц. théorie des deux glaives; нем. Zweischwerterlehre; англ. Two Swords Theory], средневек. политико-теологическая доктрина католич. Церкви для обоснования тезиса о верховенстве власти папы Римского над светскими государями, о недопустимости вмешательства светских правителей в церковные дела, а также о наличии у папства наряду с духовной и светской власти (папская теократия). Основные положения Д. м. т. сформулированы в период борьбы папства и империи за инвеституру (XI-XII вв.). В основе Д. м. т. лежало аллегорическое истолкование Евангелия от Луки, беседы Иисуса Христа с апостолами на Тайной вечере: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк 22. 36-38).
В XI-XII вв. во время борьбы империи и папства за инвеституру теория «о двух властях» получила дальнейшее развитие. Она нашла отражение в составленном в окружении папы Римского Григория VII наброске программы преобразований католич. Церкви «Dictatus papae» (Диктат папы (букв.- установления, тезисы, слова папы), 1075). В лаконичной и почти безапелляционной форме документ утверждал исключительность Римской Церкви и положение в ней папы. Согласно «Dictatus papae», только Римская Церковь была основана Самим Господом (1), наиболее важные дела др. Церквей должны представляться на рассмотрение папе, и тот, кто апеллирует к нему, не может быть судим кем-либо еще (20-21); никто не может судить папу (19); только Римский епископ может называться вселенским (universalis) (22); ни один Собор не может быть созван без папской санкции (16); только папа может низлагать епископов, не дожидаясь решения Собора (3, 4); папа вправе низлагать императоров (12) и обладает исключительным правом использования имперских инсигний (8), его ступню должны целовать все государи мира (9); папа может освободить подданных от присяги лицу, впавшему в грех (27).
С сер. XII в. и особенно в XIV в. в Европе стали появляться трактаты о правлении, где проблема теоретического верховенства светской или церковной власти отступила на 2-й план или получила иное обоснование. Так, еп. Иоанн Солсберийский в «Policraticus» (Книге государственного деятеля, 1159) выдвинул в качестве основного политического вопроса не превосходство одной власти над другой, а необходимость свержения светских тиранов, к-рые нарушают законы Господа и угнетают католич. Церковь (Ibid. III 15). В XIV в. Д. м. т. подверглась критике со стороны ряда авторитетных мыслителей, поднявших новые проблемы взаимоотношения Церкви и гос-ва. Марсилий Падуанский в труде «Defensor pacis» (Защитник мира, 1324) выступил с критикой Д. м. т. (Defensor pacis. II 28) и обосновал принцип народного согласия как основы светского и церковного правления (Ibid. I 3. 4).
В XIV-XV вв. Д. м. т. стала реже использоваться в политических и правовых дискуссиях и постепенно утратила свое значение.
Учение о двух мечах
Светлана Игоревна Лучицкая
Крестовые походы — наряду с рыцарством, готическими соборами или феодальными усобицами — одно из самых типичных и узнаваемых явлений средневековой истории. Они представляют собой своеобразную «икону» Средневековья, олицетворяя целую эпоху. К тому же идеи, образы и риторика, связанные с крестоносным движением, использовались и в последующие эпохи, и потому крестовые походы, как и некоторые другие феномены Средних веков — например, рыцарство, — пережили сами себя. Во всяком случае никакие другие события средневековой истории не порождают столько дискуссий, не вызывают столько противоречивых оценок и мнений — от энтузиазма, восторженного интереса, когда крестовые походы рассматривают как одну из самых ярких и славных страниц средневековой истории, — до критических оценок, даже морального осуждения, явного порицания и неодобрения самой идеи войны ради религиозных целей. Пытаясь изучить крестовые походы, как говорили древние, «без гнева и пристрастия», мы сталкиваемся с неким парадоксом. Уже почти тысячу лет они являются предметом пристального внимания. Достаточно сказать, что до XVIII в. не было ни одного крупного писателя, который бы так или иначе не откликнулся на эти события, а начиная с XIX в. их непрестанно изучают историки. Однако, как ни парадоксально, до сих пор у нас нет четкой дефиниции крестового похода, и мы не можем дать ясного ответа на вопросы: что такое крестовые походы? кто такие крестоносцы?
Казалось бы, ответ лежит на поверхности: ведь сегодня нам очень хорошо известна событийная история крестовых походов.
Действительно, кто не знает о военно-религиозных экспедициях в Палестину, направленных на освобождение Гроба Господня? кто не слышал о подвигах Готфрида Бульонского или Ричарда Львиное Сердце? о созданных крестоносцами на Востоке государствах? о духовно-рыцарских орденах тамплиеров и госпитальеров?
Однако как только мы пытаемся за поверхностью событий обнаружить суть явления, начинаются трудности. Ведь в конечном счете представляется почти невозможным дать какое-то общее определение крестовых походов. Действительно, как свести к общему знаменателю такие разные явления, как, например, военно-религиозные экспедиции XII в. в Святую Землю с целью отвоевания христианских святынь у неверных — с одной стороны, — и происходившие в то же время военные экспедиции в Прибалтику, где не было никаких христианских реликвий, которые нужно было бы защищать, — с другой? А как вписать в общую схему конфликты римских пап и германского императора Фридриха II и его преемников в XIII в., которые тоже принято рассматривать как часть крестоносного движения? И почему мы называем альбигойскими крестовыми походами военные кампании, которые в начале XIII в. по инициативе римских понтификов предпринимались против южнофранцузских еретиков? и т. д.
Можно ли вообще избежать упрощения, описывая такой сложный и важный для средневековой истории феномен? Не навязываем ли мы свои представления отдаленной эпохе, говоря о крестовых походах как о каком-то единообразном и самостоятельном явлении? Быть может, следует посмотреть на него глазами современников?
Но если мы обратимся к сочинениям самих средневековых писателей, которые начиная с XII–XIII вв. размышляли о сути крестоносного движения, то и там не найдем никакого четкого описания этого института, да и само это слово в источниках отсутствует вплоть до XV в. Нет его и в постановлениях церковных соборов и других памятниках канонического права, описывающих нормы и институты западнохристианского средневекового общества. Не найдем мы общепринятого термина для обозначения этого явления и в сочинениях теологов и хронистов.
Напротив, обращаясь к средневековым источникам, мы сталкиваемся с огромным разнообразием терминов. Так, в текстах XII в. крестовые походы, под которыми подразумевали военно-религиозные экспедиции на Ближний Восток, могли обозначаться и как «паломничество» (peregrinatio), и как «путь» (iter), но также как «дорога» (via), «поход» (expeditio), часто с соответствующими словами, указывающими на цель, — Иерусалим, Гроб Господень и пр. Потому говорили о «пути в Иерусалим» (iter Hierosolymitanus), «пути к гробу Господню» (iter Sancti Sepulchri), «дороге в Иерусалим» (via Hierosolymitana), видимо, ассоциируя крестовый поход с путешествием в Святую Землю к христианским святыням — т. е. по существу с паломничеством.
С другой стороны, военно-религиозные экспедиции называли «святой войной» (bellum sanctum) или «священной войной» (bellum sacrum). Начиная с XIII в. они также обозначаются как «святое дело» (sanctum negotium), «дело креста» (negotium crucis) или просто «крест» (crux). Соответственно, и крестоносцы фигурируют в источниках под разными терминами: «паломники» (peregrini), «рыцари Бога» (milites Dei), и, наконец, — с конца XII в. — «осененные крестом» (crucesignati).
Следует заметить, что все эти термины имеют достаточно нейтральное значение, и при этом ни один из них не употребляется в источниках систематически. Ни в одном из средневековых языков нет общего наименования для крестоносного движения. Кажется, будто авторы — очевидцы этих событий и позднейшие писатели — как бы играли словами и их значениями. Такое разнообразие терминов, обозначающих крестовый поход, порождает ощущение того, что сами современники не могли точно описать это явление и не имели четкого о нем представления…
Похоже, что с крестовыми походами дело обстоит так же плохо, как с феодализмом: все знают, что в Средние века был феодализм и что это был важнейший социальный и экономический институт, но наши попытки обнаружить само это понятие в источниках оказываются тщетными. То же самое с крестовыми походами, то было одно из самых значимых и ярких явлений Средневековья, но вряд ли мы найдем в памятниках этой эпохи какие-либо его дефиниции.
Не лучше обстоит дело и с периодизацией крестовых походов. До сих пор нет ясности в вопросе о том, когда закончилась эпоха крестоносного движения и сколько всего было крестовых походов. Принято считать началом этого движения 1095 год, когда на Клермонском соборе была высказана идея отправиться в Святую Землю отвоевывать Гроб Господень у неверных, а концом — 1291 год — дату падения г. Акры, столицы главного государства крестоносцев. Согласно этой периодизации, тщательно обоснованной еще историками эпохи Просвещения (Э. Гиббоном и др.), крестоносное движение было направлено в Святую Землю и длилось примерно два столетия. К XVIII в. относятся и первые серьезные попытки «посчитать» крестовые походы. Следует отметить, что их число варьировалось — в зависимости от того, включали ли историки в свою периодизацию те или иные отдельные события: сначала они полагали, что всего было пять крестовых походов, потом речь шла о тринадцати, и в конце концов сошлись на восьми крестоносных экспедициях — от т. н. Первого крестового похода, имевшего место в 1095–1096 гг., до, как они полагали, последнего — Восьмого крестового похода, предпринятого французским королем Людовиком Святым в 1270 г. Поразительным образом эта созданная еще в эпоху Просвещения периодизация дотянула свое существование до наших дней.
Но если вдуматься, подобная систематизация крестоносного движения не столько проясняет, сколько затемняет существо дела. Ведь хотя в конце XIII в. последний оплот на Востоке и был взят мамлюками, но другие государства крестоносцев (Кипрское королевство, Ахейское княжество и др.) еще продолжали существовать, в то время как Римская Церковь и в XIV–XV вв. не переставала предпринимать военно-религиозные экспедиции на Восток, но уже не против мусульман в Сирии и Палестине, а против турок в Европе и на Балканах. К тому же принятая схема не включает многие крестоносные экспедиции, относящиеся даже к XII–XIII вв. — например, крестовые походы в Прибалтику. Сегодня эта периодизация, сводящая все крестоносное движение к экспедициям XII–XIII вв. в Святую Землю, кажется странным анахронизмом. Такое узкое понимание истории крестовых походов, очевидно, совсем не было свойственным средневековым людям. По существу мы не можем пока дать точный ответ на вопрос о том, сколько времени длилась эпоха крестоносного движения и когда она закончилась. Невозможно это прежде всего потому, что вопрос о периодизации опять-таки упирается в проблему дефиниции крестовых походов, которые в средневековых памятниках всякий раз описываются самыми разными понятиями. Можно заранее предположить, что отсутствие ясного определения — прямое следствие сложности природы самого исторического феномена. Очевидно, что существовало некое социальное явление, которое мы сегодня называем крестовым походом, но которое не поддается однозначному толкованию. Как выделить его в источниках? Как воссоздать процесс крестоносного движения? Что же такое крестовые походы на самом деле?
ДВУХ МЕЧЕЙ ТЕОРИЯ
[лат. doctrina de duo gladii, франц. théorie des deux glaives; нем. Zweischwerterlehre; англ. Two Swords Theory], средневек. политико-теологическая доктрина католич. Церкви для обоснования тезиса о верховенстве власти папы Римского над светскими государями, о недопустимости вмешательства светских правителей в церковные дела, а также о наличии у папства наряду с духовной и светской власти (папская теократия). Основные положения Д. м. т. сформулированы в период борьбы папства и империи за инвеституру (XI-XII вв.). В основе Д. м. т. лежало аллегорическое истолкование Евангелия от Луки, беседы Иисуса Христа с апостолами на Тайной вечере: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк 22. 36-38).
В XI-XII вв. во время борьбы империи и папства за инвеституру теория «о двух властях» получила дальнейшее развитие. Она нашла отражение в составленном в окружении папы Римского Григория VII наброске программы преобразований католич. Церкви «Dictatus papae» (Диктат папы (букв.- установления, тезисы, слова папы), 1075). В лаконичной и почти безапелляционной форме документ утверждал исключительность Римской Церкви и положение в ней папы. Согласно «Dictatus papae», только Римская Церковь была основана Самим Господом (1), наиболее важные дела др. Церквей должны представляться на рассмотрение папе, и тот, кто апеллирует к нему, не может быть судим кем-либо еще (20-21); никто не может судить папу (19); только Римский епископ может называться вселенским (universalis) (22); ни один Собор не может быть созван без папской санкции (16); только папа может низлагать епископов, не дожидаясь решения Собора (3, 4); папа вправе низлагать императоров (12) и обладает исключительным правом использования имперских инсигний (8), его ступню должны целовать все государи мира (9); папа может освободить подданных от присяги лицу, впавшему в грех (27).
С сер. XII в. и особенно в XIV в. в Европе стали появляться трактаты о правлении, где проблема теоретического верховенства светской или церковной власти отступила на 2-й план или получила иное обоснование. Так, еп. Иоанн Солсберийский в «Policraticus» (Книге государственного деятеля, 1159) выдвинул в качестве основного политического вопроса не превосходство одной власти над другой, а необходимость свержения светских тиранов, к-рые нарушают законы Господа и угнетают католич. Церковь (Ibid. III 15). В XIV в. Д. м. т. подверглась критике со стороны ряда авторитетных мыслителей, поднявших новые проблемы взаимоотношения Церкви и гос-ва. Марсилий Падуанский в труде «Defensor pacis» (Защитник мира, 1324) выступил с критикой Д. м. т. (Defensor pacis. II 28) и обосновал принцип народного согласия как основы светского и церковного правления (Ibid. I 3. 4).
В XIV-XV вв. Д. м. т. стала реже использоваться в политических и правовых дискуссиях и постепенно утратила свое значение.
Лит.: Герье В. И. Расцвет западной теократии. М., 1916; Leclerc J. L’argument des deux glaives (Luc 22. 38) dans les controvèrses politiques du moyen âge: Ses origines et son développement // RechSR. 1931. Vol. 21. P. 299-339; Arquillière H.-X. Origines de la théorie des deux glaives // Studi Gregoriani per la storia di Gregorio VII e della riforma gregoriana. R., 1947. Vol. 1. P. 501-521; Stickler A. M. Il «Gladius» nel registro di Gregorio VII // Ibid. 1948. Vol. 3. P. 89-103; idem. Sacerdotium et regnum nei decretisti et primi decretalisti: Considerazioni metodologiche di ricerca e testi. Torino, 1953; idem. «Imperator vicarius Papae»: Die Lehren der französisch-deutschen Dekretistenschule des 12. und beginnenden 13. Jh. über die Beziehungen zwischen Papst und Kaiser // Mittheilungen des Inst. für Österreichische Geschichtsforschung. Graz, 1954. Bd. 62. S. 165-212; Levison W. Die mittelalterliche Lehre von den beiden Schwertern // DA. 1952. Bd. 9. S. 14-42; Hoffmann H. Die beiden Schwerter im hohen Mittelalter // Ibid. 1964. Bd. 20. S. 78-114; Bischinger M. Die Zwei-Schwerter-Theorie: Exegese-gesch. Untersuch. über die Interpretation von Lk 22. 35-38: Diss. W., 1971; Берман Г. Западная традиция права: Эпоха формирования: Пер. с англ. М., 1994. С. 101-118, 195-217, 263-280.
Теологическая теория происхождения государства — получила своё распространение в XIII веке, в трудах Фомы Аквинского; в современных условиях её развили идеологи исламской религии, католической церкви (Маритен, Мерсье и др.). По мнению представителей данной доктрины, государство продукт не… … Википедия
two-swords theory — Двух мечей теория … Вестминстерский словарь теологических терминов
ИОАНН ДУНС СКОТ — [лат. Ioannes (Johannes) Duns Scotus] († 8.11.1308, Кёльн), средневек. философ и богослов, католич. священник, член монашеского ордена францисканцев; в католич. Церкви прославлен в лике блаженных (пам. зап. 8 нояб.). Жизнь. Иоанн Дунс Скот. 1473… … Православная энциклопедия
ИНВЕСТИТУРА — [лат. vestitura, investitura, от investire облачать], в средневек. Зап. Европе формальный юридический акт введения во владение имуществом или в должность (светскую или церковную), к рый сопровождался ритуальной передачей инсигний,… … Православная энциклопедия
ИМПЕРСКАЯ ЦЕРКОВЬ — [нем. Reichskirche; англ. Imperial Church System], историографическое понятие, характеризующее особую организацию Церкви в Зап. Европе, основными чертами к рой являлись включенность Церкви в структуры гос ва и ее зависимость от власти государя… … Православная энциклопедия
Катана — В данной статье имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из за отсутствия сносок. Вы мож … Википедия
Государство — (Country) Государство это особая организация общества, обеспечивающая единство и целостность, гарантирующая права и свободы граждан Происхождение государства, признаки государства, форма государственного правления, форма государственного… … Энциклопедия инвестора
Царь — один из монархических титулов, равносильный титулу король (см.). В других языках нет того различия, которое русский язык делает между царями и королями, называя первым именем почти исключительно монархов древнего Востока и классического мира, a… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Россия. Русское право: История русского права — А. История русского права. 1) Очерк развития государственных учреждений и источников правообразования до начала XVIII века. Период княжеский, или вечевой. Источники права имеют двоякое значение: это или те творческие силы, которые порождают право … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона