Как расшифровали египетские иероглифы
Как расшифровали египетские иероглифы?
Египетские иероглифы в начале XIX века удалось расшифровать французскому ученому Жану-Франсуа Шампольону (Jean-François Champollion; 1790 —1832). Эта работа стоила ему многих душевных сил, а кроме того, она потребовала грандиозных знаний, которые у молодого человека были.
А еще ему здорово повезло, потому что в его распоряжении оказался большой камень, найденный под городом Розеттой, на котором были сделаны надписи на трех языках.
Но, прежде чем рассказать о том, как работал Шампольон, подумаем над тем, почему Розеттский камень дал надежду на расшифровку древнеегипетского письма и что сделали до Шампольона другие ученые. Ведь гениальный француз был не первым из тех, кто пытался прочесть одну из самых древних письменностей на Земле.
На камне, найденном в Розетте, было три текста на трех разных языках. Естественным было предположение, что это — три параллельных текста. 
Рабочие записи Шампольона
Фото: Источник
Греческий текст прочли без труда и узнали из него общее содержание двух других надписей. Но древнегреческий и древнеегипетский — языки совершенно разные и по-разному устроенные. Поэтому греческие слова и древнеегипетские иероглифы нельзя было однозначно сопоставить друг с другом.
Второй же текст оказался написанным на коптском языке. Как уже говорилось, коптский язык — единственный современный «потомок» языка Древнего Египта. Носители языка живы, значит, его можно выучить. А это уже очень много. Знание коптского языка позволяет делать вполне достоверные гипотезы о значении древнеегипетских слов и их расположении в тексте. Пусть даже эти слова написаны необычными знаками. Кроме того, появляется возможность определить, хотя бы приблизительно, как звучали древнеегипетские слова. 
Рисунок из записей Шампольона
Фото: Источник
Один из предшественников Шампольона, английский ученый-физик Томас Юнг (Thomas Young; 1773 — 1829), заинтересовался расшифровкой египетских иероглифов в 1814 году. Он тщательно исследовал копию надписей на камне из Розетты и обнаружил, что в некоторых случаях иероглифы помещены в круглую рамку, которую он назвал «картуш» — от французского слова «cartouche» (дощечка с надписью). Юнг решил, что таким образом египетские писцы выделяли имя правителя. Может быть, это имя «Птолемей» (Πτολεμαῖος)?
Оказалось, что количество иероглифов в одном из картушей в надписи на Розеттском камне приблизительно совпадает с количеством звуков в греческом имени, так что каждому иероглифу можно поставить в соответствие некоторый звук. Если египетские иероглифы — буквы, отображающие определенные звуки, то можно было бы, отыскав эти иероглифы в остальном тексте, попытаться прочесть древнеегипетские слова! Коптская надпись была бы здесь очень кстати.
Но, во-первых, Томас Юнг не знал коптского языка, а во-вторых, он разделял общепринятый тогда взгляд на то, что египетское письмо было исключительно рисуночным, а значит, никаких букв в нем быть не должно. Наконец, в-третьих у него не было достаточного задора, чтобы вцепиться в задачу расшифровки египетских иероглифов мертвой хваткой, терзать ее, не отпуская ни на секунду, пробовать и так, и эдак, чтобы в какой-то момент в голову пришло яркое решение. Такое яркое, чтобы было понятно, это решение — правильное, ошибки быть не может. 
Имена египетских правителей, фараонов и греческих царей, помещенный в «картуш» — овальную рамку
Работа любого криптоаналитика, человека, который разгадывает шифры, — именно такая, изматывающая и ни на минуту не отпускающая. Честно говоря, это работа для молодых и сильных мозгов. Она выматывает, но зато озарение в момент решения задачи приносит огромное наслаждение.
Шампольон был хорошо подготовлен к решению той задачи, на которую он «нацелился» в 1811 году в возрасте 21 года. Будучи способным к языкам, Жан-Франсуа Шампольон в ранней юности овладел латинским и древнегреческим языками, а также несколькими восточными: арабским, персидским, ивритом, сирийским, арамейским и коптским. Знал Шампольон также санскрит и китайский язык. Он словно бы собирал инструменты для будущей работы. Но самое главное — Шампольон был молод и готов к тяжелому умственному труду.
Собственно, к расшифровке Шампольон приступил в 1821 году. Он расшифровал все имена царей, которые находились в картушах на Розеттском камне: Птолемей, Клеопатра и Александр. Да — убедился он — египетские писцы транскрибировали чужие имена иероглифами, как будто бы это были буквы. Один звук — один иероглиф. Получается, что иероглифическое письмо не было чисто рисуночным. Гораполлон, в самом деле, был не прав. 
Таблица иероглифических фонетических символов и их демотических и коптских эквивалентов, составленная Шампольоном в 1822 г.
Фото: ru.wikipedia.org
Но возможно, писцы транскрибировали только иностранные имена? В 1822 году в руки Шампольону попало несколько картушей, срисованных с более древних египетских памятников. Эти памятники были воздвигнуты еще до завоевания Египта Александром Македонским, поэтому в картуши были заключены традиционно египетские имена фараонов.
В одном из картушей находилось только четыре иероглифа, из них два последних символа были одинаковыми. Причем значение этого символа Шампольон уже знал, он встречался в первом из расшифрованных картушей — с именем Птолемея, Πτολεμαῖος, и означал транскрипцию звука «с». Значит, имя фараона, которое следовало прочесть, заканчивалось на «с-с». Первые же два символа были неизвестны.
И тут на помощь Шампольону пришел коптский язык. Первый символ в картуше был кружок с точкой внутри. Шампольон предположил, что это — изображение солнца. Солнце по-коптски звучало как «ра». А что получится, если это слово подставить в расшифровываемое имя фараона? Начинается на «Ра», заканчивается на «с-с» и еще одна буква посередине? Рамсес!
Одна сверкающая догадка осветила весь дальнейший путь!
Было еще и в-пятых, и в-шестых, и в-десятых,… Но главное, это была победа! Шампольон ворвался в квартиру своего брата, сказал ему: «Я их разгадал!», и упал в обморок. Он проболел пять дней, настолько умственный штурм истощил его организм. Тем, кто хочет заниматься криптологией, следует помнить и этот прискорбный факт.
Благодаря тому, что Шампольон открыл связь между мертвым древнеегипетским языком и пока еще живым языком коптским, Розеттский камень «заговорил». В результате трудов Шампольона спустя некоторое время «заговорили» и другие памятники, а также папирусы. Конечно, все это произошло не сразу. Шампольону еще пришлось потрудиться.
В июле 1828 года Шампольон отправился в Египет, где до этого ни разу не был. А еще через четыре года он умер в возрасте 41 года.
Как секрет знаменитого Розеттского камня стал ключом к разгадке всех тайн Древнего Египта
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Если представить, что через многие тысячелетия историю нашего периода изучают учёные-археологи будущего, то что предстанет перед их глазами? Есть масса архитектурных сооружений, материальных ценностей, предметов быта, произведений искусства, но всё это относительно бесполезно — они не знают нашего языка, принципов построения нашей речи и не могут прочесть ни слова! То есть всё то, что составляет основы организации нашего общества, религии, духовности и повседневной жизни — останется для них загадкой.
Такое уже случалось в истории: неразгаданная клинопись народов Междуречья, тексты майя и египетские иероглифы. Моменты, когда эти секреты разгадывались учёными, можно сравнить с тем, как в заваленном разным хламом тёмном гараже, вдруг зажгли свет. Все смутно видимые предметы вдруг обрели ясность — это были подлинные прорывы в науке. В подобных потрясающих открытиях особое место занимает разгадка древнеегипетских иероглифов.
Ценная находка
К сожалению очень много ценных археологических артефактов было уничтожено. Рядом со знаменитой Долиной Царей в Египте находится непримечательное селение, где жители столетиями жили за счёт разграбления гробниц. Ущерб для истории и археологии от такого вандализма просто трудно даже вообразить!
Несмотря на это, попытки разгадать давно утраченные секреты древнеегипетской письменности не прекращались никогда. Небывалый всплеск европейских учёных к тайнам Древнего Египта возник во времена походов Наполеона в конце 18 века. Египетская авантюра будущего императора закончилась весьма бесславно в военном отношении, но вот ценность её для науки переоценить невозможно!
Армию генерала Наполеона сопровождал по нынешним меркам целый исследовательский институт. Там были учёные, археологи, инженеры, художники. Пока армия сражалась, учёные трудились не покладая рук. Они исследовали, изучали, документировали абсолютно всё, что могли увидеть. Всё, что можно было забрать с собой — упаковывалось и забиралось. В то время в руки историков попало просто несметное количество различных древнеегипетских текстов.
В это время французские войска оккупировали большую часть Египта. Тщеславный корсиканец мечтал о распространении влияния до Индии, чтобы победить ненавистную Англию. В дельте Нила военные возводили форт Сен-Жюльен, что неподалёку от небольшого городка Розетты. Во время рытья сапёрами окопов вокруг форта, офицер Пьер-Франсуа Бушар заметил некий любопытный камень и приказал извлечь его. После ближайшего рассмотрения капитан сразу понял, что находка эта чрезвычайно ценна и велел отправить плиту в Каир, где тогда находился недавно образованный Институт Египта.
Экспансия Франции продлилась всего лишь три года, англичане смогли вытеснить их из Египта. Розеттский камень (так эту находку величают по сей день) попал в Англию вместе с остальными ценными артефактами. Плита и сейчас хранится в знаменитом Британском музее. Несмотря на все претензии египтян, музей наотрез отказался возвращать Розеттский камень на его историческую родину.
Что собой представляет Розеттский камень?
Древнегреческие надписи расшифровали сразу же. Позже удалось перевести демотический текст. Обе надписи содержали идентичный рассказ о благодарности царю Египта Птолемею V Епифану. Текст относится к 196 году до нашей эры. Несмотря на наличие этих переводов дешифровать древнеегипетские иероглифы удалось лишь спустя почти тридцать лет.
Самой сложной задачей для учёных стали именно древнеегипетские иероглифы. Учёным было очень мало известно об этом виде письменности. Прорыв в этой области был сделан французским учёным, который считается отцом-основателем такой науки, как египтология — Жаном-Франсуа Шампольоном. Произошло это благодаря случайности.
История расшифровки
Сразу после находки Розеттского камня о нём написал французский журнал. Номер этого журнала случайно попался на глаза девятилетнему мальчику, сыну торговца книгами. Мальчик был умён не по годам. В пять лет он самостоятельно научился читать. Когда маленькому Хану было семь, его брат Жак отправился с той самой экспедицией Наполеона в Египет. И вот Жан_Франсуа натыкается на запись о Розеттском камне. Мальчика древнеегипетские иероглифы просто заворожили. Он был настолько заинтригован, что посвятил их расшифровке всю свою дальнейшую жизнь.
К тринадцати годам Шампольон уже знал латынь, древнееврейский, арабский, сирийский, халдейский языки. Он начал изучение древнекитайского для выяснения его родства с древнеегипетским. Постепенно талантливый мальчик добрался до коптского языка, который является чем-то сродни мостика к древнеегипетскому. К семнадцати годам юного гения единогласно избрали членом Французской Академии. Теперь в его распоряжении был столь могучий арсенал знаний, о котором лишь можно мечтать.
Жан-Франсуа не разменивался на дешифровку отдельных символов или слов. Он решил что нужно разобраться в самой системе их построения. В какой-то момент Шампольона осенило, что ключом могут служить имена правителей. Это и стало самым главным толчком к последующей разгадке. Молодой человек расшифровывая иероглифы таким образом, смог прочесть имя фараона Рамзеса начертанное на стене храма. Получив некий набор уже понятных символов, Шампольон медленно, но уверенно двигался к своей цели.
Труд Шампольона
В 1822 году учёный выпускает книгу о древнеегипетском алфавите фонетических иероглифов. Этот труд был посвящён первым исследованиям Шампольона в области дешифровки. Следующая его исследовательская работа вышла в 1824 году. Именно этот период учёными принято считать зарождением египтологии, как науки.
Несмотря на все свои работы и жизнь, посвящённую загадкам Древнего Египта, Жан-Франсуа никогда там не был. В 1828 году учёный решает туда поехать с экспедицией. К величайшему сожалению, в этом путешествии было окончательно подорвано его и без того слабое здоровье. Гений, разгадавший древнеегипетский шифр, скончался в возрасте сорока одного года. Главная лингвистическая работа его жизни «Египетская грамматика» была издана уже после смерти Шампольона.
Текст на Розеттском камне и его значение для науки
Расшифрованный текст гласит о том, что мемфисские жрецы издали в честь фараона Птолемея V Епифана, указ. В нём содержались благодарности и похвалы правителю за его щедрость. На камне были высечены цитаты Птолемея об амнистии, прощении долгов, освобождении от воинской повинности, принципах налогообложения.
Розеттский камень, несмотря на свой непритязательный вид и не особо любопытный текст, сыграл архиважную роль в зарождении и последующем развитии египтологии. Именно эта плита стала тем ключом, который помог расшифровать множество древнеегипетских текстов. До появления этого ключа учёные не понимали даже как подступиться к разгадке этих иероглифов.
Все эти сведения помогли исследователям и историкам проникнуть во все тайны Древнего Египта, которые были недоступны: кем были возведены знаменитые пирамиды, каких богов чтили древние египтяне и зачем они делали мумии. Так Розеттский камень, бесспорно, явился важнейшим артефактом Древнего Египта и переоценить его значение для египтологии невозможно.
Чтобы узнать больше об истории Древнего Египта, прочтите нашу статью об одной из величайших его правительниц как царица Клеопатра стала женой сразу двух своих братьев и другие незаурядные факты о правительнице Египта.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Послание из прошлого. Человек, расшифровавший иероглифы.
Проникновению в историю Древнего Египта долгое время препятствовал барьер египетской письменности. Ученые с давних пор пытались прочесть египетские иероглифы. В их распоряжении имелось даже древнее пособие «Иероглифика», написанное во II в.
Но был человек, который придерживался иного мнения: Жан Франсуа Шампольон (1790—1832). Шампольон был человек одной идеи. По его собственному признанию, столкнувшись в возрасте 11 лет с древнеегипетскими памятниками, на которых были начертаны иероглифы, он решил найти разгадку письмен. И всю остальную жизнь посвятил этой цели, изучая восточные языки, в первую очередь коптский, отыскивая в трудах древних авторов сведения о Египте, тщательно копируя каждую известную ему иероглифическую надпись, анализируя и сравнивая тексты страны пирамид на протяжении многих лет, — до тех пор, пока все его старания не были вознаграждены.
Жан Франсуа Шампольон родился 23 декабря 1790 года на юге Франции, в городке Фижак, в семье состоятельного торговца книгами. В пятилетнем возрасте он успешно проделал первую «дешифровку». Со слов матери он знал наизусть молитвы, которые были записаны в Служебник. Сравнивая «устный» и «письменный» текст, мальчик определил, что означает каждая буква алфавита, — и самостоятельно выучился грамоте.
Вслед за родным языком настает черед языков древних и восточных: древнегреческого, латыни, древнееврейского, арабского, сирийского, арамейского. Маленький Шампольон преследует цель: как можно больше узнать о Египте. Египтом он начал интересоваться еще в возрасте семи лет. Однажды ему в руки попала газета, из которой он узнал, что в марте 1799 года некий солдат из экспедиционного корпуса Наполеона нашел близ Розетты — небольшой египетской деревни в дельте Нила — «плоский базальтовый камень величиной с доску письменного стола, на котором были высечены две египетские и одна греческая надпись». Камень переправили в Каир, где один из наполеоновских генералов, страстный любитель-эллинист, прочел греческую надпись на камне: в ней египетские жрецы благодарили фараона Птолемея I Епифана за оказанные им на девятом году его Царствования (196 г. до н.э.) благодеяния храмам. Чтобы прославить царя, жрецы решили воздвигнуть его статуи во всех святилищах страны. В заключение они сообщали, что в память об этом событии на мемориальном камне высечена надпись «священными, туземными и эллинскими буквами» Анонимный автор газетной заметки завершал свою публикацию предположением о том, что теперь «при помощи сопоставления с греческими словами можно расшифровать египетский текст».
Эта мысль глубоко запала Шампольону в душу. Сохранилось свидетельство одного из его учителей, что еще в юном возрасте Шампольон поклялся расшифровать египетские иероглифы. («Я их прочту! Через несколько лет когда буду большой»). Как бы то ни было, Шампольон с тех пор внимательно читал все, что до него было написано о Египте. В конечном счете, все, что бы он ни изучал, все, что бы ни делал, чем бы ни занимался, было связано с проблемами египтологии. Он и за китайский язык взялся только для того, чтобы попытаться доказать родство этого языка с древнеегипетским. А летом 1807 года Шампольон составил географическую карту Египта времен фараонов. Он также познакомился со множеством неопубликованных материалов, подлинными египетскими папирусами из частных коллекций и копией текста Розеттского камня. После краха наполеоновской экспедиции в Египет и капитуляции Александрии сам Розеттский камень попал в Британский музей в Лондоне. Но французской Египетской комиссии удалось вовремя снять с него копию, которая была доставлена в Париж.
Розеттский камень стал ключом для разгадки египетского иероглифического и демотического письма. Однако до «эпохи Шампольона» лишь очень немногим ученым удалось продвинуться в расшифровке высеченных на нем текстов. Главным препятствием было отсутствие понимания системы египетской письменности в целом, поэтому все частные успехи не давали никакого «стратегического» результата. К примеру, англичанин Томас Юнг (1773—1829) сумел установить звуковое значение пяти иероглифических знаков Розеттского камня, но это ни на йоту не приблизило науку к расшифровке египетской письменности. Эту неразрешимую, как тогда казалось, задачу смог разрешить только гений Шампольона.
Уже в 12-летнем возрасте он тщательно изучает сведения об этой стране, содержащиеся в трудах античных авторов, и сопоставляет их друг с другом. Учась в лицее, он начинает работу над монументальным трудом «Египет при фараонах», а по окончании лицейской учебы, в возрасте 16 лет, за этот труд избирается членом академии города Гренобль. К этому времени он изучил 12 языков.
Юноша переезжает в Париж, где продолжает учебу у де-Саси и других известных востоковедов того времени. Он занимается санскритом, зендским и пехлевийским языками. Но основное внимание Франсуа уделяет коптскому, овладев им настолько, что, по собственному признанию, мог «говорить сам с собой по-коптски». И параллельно с этим тщательно изучает и копирует египетские тексты. А их в то время появляется в Европе все больше.
В письме к старшему брату от 30 августа 1808 года Шампольон сообщает о своих «первых шагах» в изучении египетского письма: ему удается установить большую часть знаков демотического алфавита, независимо от де-Саси, Окерблада и Юнга. Еще через два года Шампольон (опять-таки независимо от Юнга) приходит к выводу, что подобные же алфавитные знаки-буквы могут быть и среди иероглифов — с их помощью записываются чужеземные имена. Ведь Розеттская надпись содержит греческие имена (Александр и другие), и они, по словам Шампольона, «не могли быть выражены в иероглифической части этого памятника, если бы иероглифы не имели способности передавать звуки».
В возрасте 19 лет 10 июля 1809 г. Шампольон становится профессором истории в Гренобле на созданной специально для него кафедре египтологии.
И вот молодой исследователь делает открытие, которое продвигает изучение египетских письмен еще на один шаг вперед. Юнг полагал, что связующие звенья между скорописью-демотикой и иероглификой «слишком малочисленны». Шампольон открывает третью разновидность письма древних египтян — так называемую иератику, столь долгожданное недостающее звено. Стало быть, египтяне имели одну систему письма и, в зависимости от надобностей, применяли то иероглифику, то иератику, то демотику.
Некоторые египтологи сравнивают иероглифику с нашим печатным типографским шрифтом, иератику — с рукописным начертанием букв, а демотику — со скорописью или стенографией. Сравнение образное, но не совсем точное. Ибо иероглифика появилась у египтян первой, затем из нее развилась иератика, и, наконец, появилось скорописное демотическое письмо (древнейшие тексты, написанные им, дотируются концом VIII века до н. э., они на добрые две с половиной тысячи лет моложе иероглифических). Но, несмотря на большую разницу в возрасте, все эти три разновидности письма могли употребляться в одну эпоху. Например, для храмовых надписей применялась иероглифика, для записей на папирусе — иератика или демотика. Внешняя форма иероглифических, иератических и демотических знаков различна. Но внутренняясущность письма, его система — одна и та же. А так как в демотике, вне всякого сомнения, есть алфавитные знаки, то они должны быть и в иероглифике — таков был логический вывод, сделанный Шампольоном. Теперь оставалось найти доказательства, конкретные факты, отыскав иероглифическое, иератическое и демотическое начертание одного и того же знака.
Кропотливо сопоставляя знаки трех разновидностей письма, Шампольон устанавливает систему соответствий между знаками демотики и иератики, с одной стороны, и иератики и иероглифики — с другой. Теперь он может переписать текст, написанный демотическими знаками, иератическим письмом, а последний перевести в рисуночные знаки иероглифики. Так ученый вплотную подходит к главной загадке сфинкса — иероглифам. Независимо от Юнга, он выявляет в тексте Розеттского камня имя Птолемей, обведенное картушем, а затем «разлагает» его на составные части, причем делает это более точно, чем английский дешифровщик.
После долгих хлопот Шампольон получает копию надписи на египетском обелиске. Он был найден лежащим на земле неподалеку от основания, где была высечена греческая надпись с именами Птолемея и Клеопатры. Было логично ожидать, что и среди иероглифов обелиска будут знаки, передающие эти царские имена, заключенные в овал-картуш. Начертание имени Птолмис (Птолемей) было известно благодаря Розеттскому камню. И рядом с ним стояло другое имя, в котором встречались иероглифы, передававшие звуки «п», «т», «л», «о» (входившие в состав имени Птолмис). В картуше Птолемея иероглиф, изображавший льва, передавал звук «л» и стоял на четвертом от начала надписи месте, в другом картуше этот же иероглиф стоял на втором месте, то есть передавал звук «л» в имени Клеопатра… «Эти два льва доставят победу третьему льву!» — воскликнул Шампольон, предчувствуя победу. Ведь этим доказывалось не только правильное прочтение имени Клеопатры — оно давало возможность найти чтение других иероглифов, доселе неизвестных: «к», «р» и т. д. Имя Птолмис дало значение 7 иероглифов, теперь в распоряжении Шампольона было уже 12.
Исследователь принялся за имя Александр, которое было начертано на Розеттском камне и оно дало чтение иероглифов «н», «с» и др. Анализ имени Береника, также заключенного в картуш в тексте Розеттского камня, принес значение иероглифа, передававшего звук «б». Новые имена приносят чтение новых знаков — и таким путем Шампольон установил значение 24 знаков — букв иероглифического алфавита.
Но у Шампольона не было никаких доказательств тому, что эти «алфавитные знаки» применялись для записи египетского языка, а не только для того, чтобы передать чужеземные имена. Юнг был уверен, что египтяне заимствовали у греков их алфавит для записи греческих же имен. И «алфавитные знаки» в собственно египетском тексте имеют совсем иное, чем в именах, значение — не буквенное, а смысловое.
Первое время Шампольон тоже придерживался такого же мнения. Причем, по его собственному признанию, «упорно шел по этому ложному пути до того момента, когда очевидные факты показали мне египетское иероглифическое письмо под совершенно неожиданным углом зрения, так сказать, вынудили меня признать фонетическое значение за множеством иероглифических групп, содержащихся в надписях, украшающих египетские памятники всех эпох».
Что же это были за факты? Прежде всего математические, статистические. В день своего рождения, 23 декабря 1821 года, Франсуа Шампольон сделал знаменательный подсчет. Иероглифический текст Розеттского камня содержал 1419 иероглифов. А в греческой части надписи, соответствовавшей этому тексту, число слов достигало 486. Отсюда следовал неизбежный вывод: число слов и число иероглифов различно, стало быть, последние не передают отдельные слова или понятия, как это считалось прежде. Иероглифы в тексте повторяются. Если считать только разные знаки, то их будет в иероглифической части всего лишь 166. Снова несоответствие числу слов греческого текста. И новое доказательство тому, что иероглиф не обязательно передает слово или понятие.
Веское доказательство в пользу «алфавитных знаков» дали демотические тексты. В них, как показал и сам Шампольон, и его предшественники, можно найти алфавитную запись не только иностранных имен, но и слов, близких коптским, то есть собственно египетских. А ведь иероглифика и демотика — это не различные системы письма, а лишь варианты одной и той же письменности. Стало быть, знаки иероглифического алфавита, подобно демотическим, должны применяться и для передачи египетских слов.
Наконец в руки Шампольона попадают литографии с изображениями памятников и надписями, которые сделаны в очень давние времена, — ни о каком греческом влиянии не может быть и речи. Если удастся прочитать с помощью «алфавитных знаков» заключенные в картуши имена фараонов, будет подтверждено, что египтяне применяли алфавитные знаки не только для записи чужеземных имен, но и для передачи слов своего языка.
Утром 14 сентября 1822 года Шампольон начинает изучать картуш с надписью, высеченной в скалах храма Абу-Симбел. В ней всего 4 знака, причем два последних одинаковы. Первый иероглиф изображает круг или диск. В другом картуше содержится подобная же надпись из четырех знаков, только первый иероглиф изображает не просто диск, а фигуру человека с диском на голове. По всей видимости, это изображение бога солнца, а диск в первом картуше — символическое изображение этого бога. Из сочинений античных авторов известно, что бога солнца древние египтяне называли Ра; в языке коптов «солнце» звучит как «ре». Значит, первый знак может звучать как «ра» или «ре».
Два последних иероглифа были «старыми знакомыми» — они встречались в именах Птолмис и Александр. Чтение знака было, несомненно, «с», а их удвоение читалось «сс». Таким образом, читались 3 из 4 иероглифов: «Ра» — (неизвестный знак) — «с—с». Оставалось прочесть второй иероглиф. Но и он был известен из Розеттского текста! Там имелось сочетание этого иероглифа со «старым знакомым», знаком «с»; выражало оно понятие «рожать», «рождение», «рожденный», которое по-коптски читалось как «мисе». Во многих восточных письменностях, служащих для передачи семитских языков — арабского, сирийского, финикийского и др. — очень часто не обозначаются гласные звуки. И Шампольон вполне разумно предположил, что и египетское письмо игнорировало гласные. Коптскому «мисе» в египетском написании должно соответствовать сочетание согласных «м» и «с», то есть «мс». Значит, второй знак в картуше должен иметь чтение «м».
Теперь можно было прочитать всю надпись. «Ра+м+с+с» давало в сумме — Рамсс. Между двумя последними «с» могла быть пропущена гласная «е». В итоге имя в картуше читается как «Рамсес». Этот могущественный фараон был хорошо знаком Франсуа Шампольону, автору двухтомного труда «Египет при фараонах»… Неужели и в самом деле иероглифы в картуше передают имя Рамсеса?
Шампольон в глубоком волнении начинает просматривать другие картуши в поисках новых имен. Вот перед ним совсем краткая надпись, всего из трех иероглифов. Причем два последних знака известны: один — это «м», второй — «с». Остается первый знак, изображающий птицу ибис, стоящую на особой подставке. В Египте — и Шампольон хорошо это знал — ибис почитался священной птицей, воплощением бога луны. Было известно и имя этого бога: и в греческой передаче, и в коптском языке оно звучало как Тот. Имя в картуше, таким образом, может быть прочтено как «Тот+м+с», то есть Тотмес или Тутмес. А слава фараона Тутмеса могла соперничать со славой великого Рамсеса!
И Шампольон, прочитав имена фараонов, жизнь которых отделена пропастью веков не только от наших дней, но и от эпохи изобретения греками алфавита, осознает значение сделанного им открытия. Ключ к тайне тысячелетий найден, система иероглифического письма постигнута…
Но нужно еще раз проверить выводы. Шампольон всю первую половину дня уделяет этой проверке. Нет, никаких ошибок не обнаружено, выводы верны и неопровержимы. Франсуа спешит к своему брату, работавшему неподалеку, в библиотеке Французского института. Вбежав в помещение, он бросает на стол захваченные с собой материалы — ключ к тайне сфинкса, воскликнув: «Я добился своего!» Волнуясь, он пытается рассказать об этом — и не может: силы оставляют Шампольона, «он не в состоянии больше держаться на ногах, его охватывает какое-то оцепенение» — и ученый теряет сознание.
14 сентября 1822 года — день рождения египтологии.
Пять суток спустя, придя в себя, Шампольон начинает оформлять свое открытие в виде доклада, который и делает 27 сентября (эта дата — своего рода «крестины» египтологической науки). «О египетском иероглифическом алфавите — письмо к г. Дасье, непременному секретарю королевской Академии надписей и изящной словесности, относительно алфавита фонетических иероглифов, применявшихся египтянами для написания на их памятниках титулов, имен и прозваний греческих и римских государей», — так называлась эта работа, которая была отпечатана литографским способом еще до устного доклада.
Но она была лишь первым «заявочным столбом». В 1824 году выходит монументальный труд Шампольона под названием «Очерк иероглифической системы древних египтян или изыскания об основных элементах этого священного письма, об их различных комбинациях и о связи между этой системой и другими египетскими графическими методами». Труд этот, по словам советского египтолога И. Г. Лившица, не потерял интереса и до наших дней.
Шампольон приводит неопровержимые доказательства, что в письме древних египтян существовали знаки двух категорий, совершенно различных — «одни выражали звуки, другие — понятия». Причем первые «сохраняют это фонетическое значение во всех иероглифических текстах, в которых они встречаются», а не только в иностранных именах. Он показывает, что «древние египтяне писали с помощью фонетических иероглифов даже имена своих богов, то есть имена существ, которые легче и уместнее всего выразить символически, если священное письмо египтян было в своей основе исключительно символическим, как это было склонно полагать до сих пор». Этими же алфавитными знаками записывались имена фараонов и простых людей и, наконец, обыкновенные слова — глаголы, существительные, прилагательные, союзы, предлоги, а также грамматические показатели.
Теперь, когда система письма была раскрыта, настал черед составления словаря и грамматики иероглифики. А с их помощью можно было начать и переводить египетские тексты, читая уже не отдельные имена или слова, а целые надписи. Шампольон приступил к этой работе.
В июле 1828 года произошло поистине историческое событие: в Египет впервые приехал человек, знающий язык древних египтян. После многих лет кабинетных трудов Шампольону теперь на практике предстояло удостовериться в правильности своих выводов.
Высадившись в Александрии, Шампольон первым делом «поцеловал Египетскую землю, впервые ступив на нее после многолетнего нетерпеливого ожидания». Затем он отправился в Розетту и отыскал место, где был найден Розеттский камень, чтобы поблагодарить египетских жрецов за ту надпись 196 года до н.э., которая сыграла исключительно важную роль в расшифровке иероглифов. Отсюда ученый по Нилу добрался до Каира, где, наконец, увидел знаменитые пирамиды. «Контраст между величиной постройки и простотой формы, между колоссальностью материала и слабостью человека, руками которого возведены эти гигантские творения, не поддается описанию, — писал Шампольон. — При мысли об их возрасте можно вслед за поэтом сказать: «Их неистребимая масса утомила время». В Саккарском некрополе ученый сделал весьма значительное открытие: его сотрудник выкопал возле одной из полуразвалившихся пирамид камень с иероглифической надписью, и Шампольон прочел на нем царское имя и отождествил его с именем последнего фараона I династии Униса (Онноса), которое было известно из сочинения античного историка Манефона. Прошло полстолетия, прежде чем подтвердилась правильность этого вывода Шампольона.
Впрочем, подробно Шампольон пирамидами не занимался: он искал надписи. Посетив развалины Мемфиса, он отправился вниз по Нилу. В Телль-эль-Амарне он обнаружил и исследовал остатки храма (позднее на этом месте был открыт город Ахетатон), а в Дендере увидел первый сохранившийся египетский храм.
Этот один из самых больших египетских храмов начали строить еще фараоны XII династии, могущественнейшие правители Нового царства: Тутмос III и Рамсес II Великий. «Даже не буду пытаться описать глубокое впечатление, которое произвел на нас этот большой храм, и в особенности его портик, — писал Шампольон. — Конечно, мы могли бы привести его размеры, но описать его так, чтобы у читающего сложилось правильное представление о нем, попросту невозможно. Это — максимально возможное сочетание грации и величия. Мы пробыли там два часа, находясь в большом возбуждении, обошли залы, и при бледном свете луны я пытался прочесть высеченные на стенах надписи».
До сих пор бытовала уверенность, что храм в Дендере был посвящен богине Исиде, однако Шампольон убедился, что это храм Хатор, богини любви. Более того — он вовсе не древний. Свой настоящий вид он приобрел лишь при Птолемеях, а окончательно был достроен римлянами.
Из Дендеры Шампольон направился в Луксор, где исследовал храм Амона в Карнаке и определил отдельные этапы его длительного строительства. Его внимание привлек гигантский обелиск, покрытый иероглифами. Кто велел воздвигнуть его? Заключенные в рамку-картуш иероглифы ответили на этот вопрос: Хатшепсут, легендарная царица, более двадцати лет правившая Египтом. «Эти обелиски из твердого гранита с южных каменоломен, — читал Шампольон текст, выбитый на поверхности камня. — Их вершины из чистого золота, самого лучшего, что можно найти во всех чужих странах. Их можно увидеть у реки издалека; свет их лучей наполняет обе стороны, и когда солнце стоит между ними, поистине кажется, что оно поднимается к краю(?) неба. Чтобы позолотить их, я выдала золото, которое измеряли шеффелями, словно это были мешки зерна. Потому что я знала, что Карнак — это небесная граница мира».
Шампольон был глубоко потрясен. Он писал своим друзьям в далекую Францию: «Я наконец попал во дворец или, скорее, в город дворцов — Карнак. Там я увидел всю роскошь, в которой жили фараоны, все, что люди смогли выдумать и создать в гигантских размерах. Ни один народ мира, ни древний и ни современный, не понял искусства архитектуры и не осуществил его в таком грандиозном масштабе, как это сделали древние египтяне. Порой кажется, что древние египтяне мыслили масштабами людей ростом в сто футов!»
Шампольон переправился на западный берег Нила, посетил гробницы в Долине царей и развалины храма Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри. «Все, что я видел, приводило меня в восторг, — писал Шампольон. — Хотя все эти постройки на левом берегу бледнеют в сравнении с гигантскими каменными чудесами, окружавшими меня на правом».
Затем ученый продолжил путь на юг, к порогам Нила, побывал в Элефантине и Асуане, посетил храм Исиды на острове Филэ. И всюду он копировал надписи, переводил их и истолковывал, делал зарисовки, сравнивал архитектурные стили и устанавливал различия между ними, определял, к какой эпохе относятся те или иные находки. Он делал открытие за открытием. «Могу со всей ответственностью заявить, — писал Шампольон, — что наши знания о Древнем Египте, особенно о его религии и искусстве, значительно обогатятся, как только будут опубликованы результаты моей экспедиции».
После знакомства с историей этого Человека, чувствуя глубокую благодарность за самоотверженность, труд его жизни и то огромнейшее его значение для нас сегодняшних, мне вспомнились следующие строки из книги «АллатРа»:
Письменность и знания древних египтян: